Штурм дворца Амина глазами очевидцев [материал русской службы Би-Би-Си]
Штурм дворца Тадж-Бек занял всего 43 минуты
12 декабря 1979 года Политбюро ЦК КПСС приняло секретное решение устранить от власти в Афганистане Хафизуллу Амина. Предполагалось, что Амин сотрудничает с ЦРУ и может взять курс на сближение с Западом. Советское руководство решило поставить на место Амина Бабрака Кармаля и для надежности направить в Афганистан советские войска. 27 декабря 1979 года, во время праздничного обеда, советские агенты подсыпали яд в еду Амина и его гостей, после чего спецгруппы КГБ пошли на штурм дворца.
Рустам Турсункулов в 1979 году был командиром группы спецназа в звании лейтенанта и участвовал в штурме. Сотруднице Афганской службы Би-би-си Наджибе Зерай было тогда 11 лет. Её отец был министром в правительстве Амина, и она вместе с семьей присутствовала на том ужине и потом оставалась во дворце во время штурма.
Сейчас она пишет воспоминания, многие вопросы до сих остаются для Наджибы без ответа.
И, несмотря на то, что и через 30 лет ворошить прошлое обоим участникам было очень больно, они согласились на диалог. Рустам пришел в московскую студию Би-би-си, а Наджиба - в лондонскую.
Рустам Турсункулов: В первую очередь, хочу поблагодарить вас за то, что вы нашли мужество обратится к этой теме, и принести вам глубочайшие извинения за наши действия. Но при этом я хотел бы попросить, чтобы вы правильно понимали: история - страшная штука, надо слушать все стороны. К великому несчастью вы оказались в тот день во дворце Тадж-Бек, но к великому же счастью вы остались живы и сейчас находитесь в Англии… А вот участь тех людей, которых потом передали Бабраку Кармалю… Мы охраняли членов семьи и приближенных господина Амина, и я видел, как забрасывали людей в машины, как били женщин.. Мы еще пытались заступиться. Конечно, это ужасно. Я был офицером своего государства, исполнял свой воинский долг
Я был тогда командиром группы спецназа, но я не принимал решения о штурме и во дворце оказался по собственной инициативе, в нарушение всех приказов, потому что мне надо было помочь людям, которые были во дворце. Вы просто постарайтесь понять, я был офицером своего государства, исполнял свой воинский долг.
Наджиба Зерай: Я это понимаю. У меня есть вопрос: когда мы были во дворце, нас в обед чем-то накормили, и мы все так захотели спать, что не могли стоять на ногах. Мама моя была беременна, на седьмом месяце, брат был на год старше, ему было 12 лет. Мы все были в таком состоянии, что не могли открыть глаза. Вы помните, во сколько вы начали штурм?
Рустам Турсункулов: Это было в 19:15. Мы должны были начать в 19:30, но операция началась немного раньше. А то, что вы плохо себя чувствовали, поверьте, я об этом узнал намного позже. Вы все были отравлены специальным агентом. Наджиба: Нас хотели убить или просто усыпить?
Рустам Турсункулов: Если бы одного Амина отравили, я мог бы понять. Но судя по тому, что очень много людей были в плачевном состоянии, видимо, пытались отравить всех, кто был на этом торжестве.
Наджиба: Нам говорили, что это было сделано для того, чтобы взять дворец без кровопролития. Хотя у нас был приказ на полное уничтожение, все гражданские остались живы
Рустам Турсункулов: Вас обманывали. Охрана дворца питалась отдельно. Если бы кто-то отравил охрану... а какое же сопротивление могли оказать гражданские? А охрана была хорошо подготовлена, ее готовили мы сами, советские. Вы об этом не знаете, но все подходы были заминированы, да их и не так много было. И огневая мощь у охраны была солидная. Если бы не было этого глупого отравления, операция прошла бы еще быстрее.
Наджиба: Амин всего за несколько недель до штурма переехал в Тадж-Бек. Это как-то было связано с операцией? И кто его охранял, сами афганцы?
Рустам Турсункулов: Амин принимал решение о переезде сам. А 5 декабря был подписан договор о дружбе и сотрудничестве и оказании военной помощи между Советским Союзом и Афганистаном. Амин был первым секретарем, и вся власть была в его руках. А охрана у него была очень достойная. Эти ребята оборонялись до последнего. Просто мы напали неожиданно, массированно, и были сильнее. Наджиба: Сколько человек, по вашему, погибло при штурме, и среди военных, и среди гражданских?
Рустам Турсункулов: В плен попало около 1700 человек. Во дворце, кроме Амина, была убита женщина, это произошло на моем направлении, я штурмовал со стороны котельной. Еще было убито 8 или 9 человек охранников. И с нашей стороны погибло 9 человек.
Наджиба: Когда я была в тюрьме с женой Амина, она говорила, что погиб ее маленький 11-летний сын. Я слышала, что советские солдаты хотели спасти его, но там была стрельба, и они ничего не смогли сделать. Что там было на самом деле?
Рустам Турсункулов: Пожалуйста, поймите, когда идет бой, и тебя встречают автоматным и пулеметным огнем, кругом все горит и взрывается, то углядеть, где там дети, невозможно. И все же наши люди не были фашистами. Хотя у нас был приказ на полное уничтожение, все гражданские остались живы. У нас был парень-таджик, Ариф, он был в охране Амина. Он попытался убежать с дочерью Амина, но был остановлен. Потом его отправили в Союз.
А что касается мальчика, то у него было осколочное ранение, он истек кровью. Потом, когда подошел наш врач, мы всем пленным оказывали помощь, особенно женщинам и детям.
Наджиба: Я все это помню, с нами действительно очень хорошо обращались. Но вот еще вопрос. Уже при Кармале говорили, что если бы Амин не сопротивлялся, его бы не убили, а взяли в плен и судили. Но старшая дочь Амина утверждала, что к ней подошел солдат с фотографией отца и спросил, где Амин. Она сказала: вот это президент, и тогда этот солдат начал стрелять. Я через 30 лет хотела бы для себя установить: ваша задача заключалась в том, чтобы уничтожить его, или взять живым?
Рустам Турсункулов: Не хотел бы отвечать вопросом на вопрос, но... посудите сами, когда ночью идет штурм дворца, вам оказывают сопротивление, разве можно кого-то целенаправленно брать в плен? Задача была одна - только на уничтожение. Советские были нашими друзьями, и я никогда не думала, что такое может случиться
Наджиба: Я это прекрасно понимаю, но был такой момент, что человек специально ходил с фотографией и искал Амина?
Рустам Турсункулов: Да нет конечно. Просто там было много несогласованности. Я был в мусульманском батальоне и лично сталкивался с командиром бригады охраны Амина Джандатом. Это был очень умный человек, закончил Рязанское десантное училище. Он был безумно предан Амину, и когда понял, что люди были отравлены, он предпринял все меры, чтобы защитить руководство. Джандат организовал всю дальнейшую охрану и оборону дворца. Амин сам не мог оказать реального сопротивления. Об этом потом рассказали врачи.
Наджиба: Вы говорите, что штурм начался в 19:15. Я помню, как они собирали оружие, как жена Амина тащила пулемет. Как долго они сопротивлялись?
Рустам Турсункулов: Хотя часов ни у кого не было, или они были сломаны, но в штабе потом подсчитали и сказали, что 43 минуты. И я верю, что с учетом зачистки все так и было.
Наджиба: Я помню, как мама взяла меня и моего брата и постаралась увести подальше от семьи Амина - по-моему, это было правильное решение – и потом мы лежали на диване в какой-то комнате, и мама говорила "не засыпайте, я не смогу вас тащить". Потом, через час или два, в дверь постучали и потребовали открыть. У этих людей был странный акцент, кто это был, таджики?
Рустам Турсункулов: Там были таджики и узбеки, второй эшелон. В первом были почти одни только офицеры, все славяне, языка они не знали. Когда начался штурм, все гражданские, и вы в том числе, оказались на первом этаже, под лестницей. Так приказал Джандат, потому что при штурме по дворцу велся огонь со всех сторон и из разного оружия, и он отправил вас в самое безопасное место.
Наджиба: После этого нас ночью отвезли на машинах в какую-то казарму. Что это было за место?
Рустам Турсункулов: Вас всех вывезли из дворца на территорию нашего мусульманского батальона. В основном это были женщины и дети. Нам было запрещено общаться с пленными, но мы оказали всем нуждавшимся медицинскую помощь. Конечно, нам было больно, когда мы увидели, как вас забирают сторонники Кармаля. Я даже попытался заступиться, когда людей заталкивали в грузовик и били прикладами. Вы пробыли в мусульманском батальоне два дня.
Наджиба: Да, потом нас вывезли в центр города на допрос.
Рустам Турсункулов: Уж не знаю, о чем можно было допрашивать гражданских людей, тем более девочек.
Наджиба: Но до того, как нас увезли, с нами были офицеры-афганцы, которых захватили в комнате, где мы все сидели. Что с ними случилось потом, их расстреляли?
Рустам Турсункулов: Всех без исключения захваченных в плен уговаривали перейти на сторону новой власти. Часть из них сразу получила оружие. Так что, пожалуйста, не верьте рассказам о том, что кого-то расстреливали уже после операции. Хотя мы еще полтора дня делали зачистку тех, кто не хотел сдаваться. В ту комнату во дворце, где мы сидели, приходил один знаменитый человек, его звали Сарвари. Он сказал жене Амина что-то вроде "я убил его", или "мы убили его, он этого заслужил".
Наджиба: А как же так случилось, что погибли два сына Амина и жена одного из министров, очень хорошая женщина, которую мы близко знали?
Рустам Турсункулов: Да, они погибли, их тела завернули в ковры, и солдаты, которые не участвовали в штурме, вместе с афганскими представителями похоронили их недалеко от Тадж-Бека.
Наджиба: А еще в ту комнату во дворце, где мы сидели, приходил один знаменитый человек, его звали Сарвари. Он сказал жене Амина что-то вроде "я убил его", или "мы убили его, он этого заслужил". А жена Амина ответила ему на пушту: "плюнула бы я тебе в лицо, какой же ты мужчина, где твоя совесть, если ты говоришь такое вдове". Сейчас Сарвари сидит в тюрьме в Кабуле. Вам знакомо это имя?
Рустам Турсункулов: Это было во времена Советского Союза, и мы тогда ничего не знали. Мы узнали, что мы в Афганистане, только когда уже прилетели туда. Мы приехали для охраны руководства страны. Я был командиром одной из штурмовых групп и видел только Джандата. По легенде мы были выходцами из северных районов Афганистана, где проживали таджики, узбеки, казахи, туркмены. Нам запрещено было с кем-либо общаться. Всей информацией владели только сотрудники КГБ.
Конечно, мы не знали, кто такой Сарвари. Да и об Амине мы узнали 27 декабря, когда мне была окончательно поставлена задача, и я довел до солдат боевой приказ: довести до дворца боевые группы и никого оттуда не выпускать и не впускать. Так что ни о Сарвари, ни о жене Амина, ни об их разговорах мы ничего не знали. Мы только потом узнали, что человек в белой майке и трусах был Амин.
Наджиба: Я видела его, когда он был еще жив. Было очень странно видеть его в коридоре в таком виде. Но скажите, вы участвовали в каких-то других операциях в Афганистане? Представьте на мгновение, что было бы, если бы мы выполнили все, что нам было сказано... не было бы 1700 пленных, и мы с вами бы сейчас не разговаривали...
Рустам Турсункулов: После этого я еще долго служил, закончил академию, был советником по линии МГБ (Министерства госбезопасности) с 1987 года почти до самого вывода войск и до сих пор с глубоким уважением отношусь к тем ребятам, которых мы готовили. Это был единственный полк МГБ. А потом, поскольку я узбек, я был направлен советником в Мазари Шариф.
Наджиба: И еще один, последний вопрос, пусть он не покажется вам странным. Когда я была маленькой, у меня были светлые волосы, и у моей мамы тоже. Когда нас вытащили из этой комнаты во дворце, солдаты стали спрашивать "шурави?" "Вы русские?". Но мама ответила, что мы афганцы. Вы лично случайно меня не запомнили?
Рустам Турсункулов: Вы меня простите, но я был не в том состоянии, чтобы запоминать такие вещи. Я был контужен, на нас на всех живого места не было. После тяжелейшего боя мы еще ожидали, что на нас нападут, мы ночью, зимой охраняли дворец, и напряжение было невероятное. Другое дело, когда я совершал обход, чтобы проверить, что никто из пленных не замерз. Если вы помните, вам отдали всю имевшуюся одежду и ковры. И еще я помню, что когда мы давали вам еду с кухни, а там ее много оставалось, взрослые к ней не прикасались и детям не давали есть. Даже пили женщины сначала сами, а потом давали детям. Я сейчас уже не помню, сколько там было детей, да и голова была занята другим, нужно было позаботиться о раненых, и дворец весь надо было проверить.
Наджиба: Моя мама погибла позже, когда муджахеды взяли Кабул. Они убили маму, сестру и брата, но это было потом. Я думала, что мне сегодня будет трудно с вами говорить, я вспоминаю жену Амина, как она плакала. Мы-то выжили в этой ситуации, но потом, когда мы были с ней в тюрьме, она вспоминала каждого своего ребенка. И для меня это тоже огромная рана. Но я также понимаю, что вы были солдатом, и это была ваша работа. Как взрослый человек, я это сейчас понимаю. Когда мы первый раз проснулись во дворце от грохота, я сначала подумала о муджахедах. Ведь советские были нашими друзьями, и я никогда не думала, что такое может случиться. Думаю, что и сам Амин был очень удивлен, потому что они бегали и спрашивали, "кто, кто это?"
Рустам Турсункулов: Я закончил службу во внешней разведке и, будучи во многое посвящен, хочу сказать, что да, Амин был во многом виноват, и его надо было убрать от власти, но, может быть, каким-то другим способом. Но судить по тем временам о чужом государстве трудно. Как участник тех событий я признаю, что наше правительство могло найти другие способы, более щадящие. Все хотели преподнести как дело рук хорошей оппозиции.
Представьте на мгновение, что было бы, если бы мы выполнили все, что нам было сказано... не было бы 1700 пленных, и мы с вами бы сейчас не разговаривали... Дай Бог, чтобы это все осталось только в ваших мемуарах, и дай Бог афганскому народу мира и спокойствия, потому что мира там нет с самой революции. Когда я был советником, у меня было много преданных друзей, и когда я уезжал, они умоляли меня, чтобы я забрал хотя бы их семьи. Я обращался к руководству, но ничего не было сделано. И я знаю, как жестоко расправились с этими людьми.
Поэтому очень хочется верить, что на вашу землю придет мир.
"After the assassination of Amin and two of his sons, his wife claimed that she and her remaining sons only wanted to go to the Soviet Union, because her husband was loyal to them until the end. She did eventually go to the Soviet Union to live". Gregory Feifer: THE GREAT GAMBLE. HarperCollins, 2006 (Originaltitel: The Great Gamble), p. 78. (...сам Амин и один из его сыновей были убиты ручной гранатой).
"Dopo la sua uccisione e quella di due dei suoi figli, sua moglie ed i figli superstiti dichiararono di volersi recare in Unione Sovietica perché suo marito rimase un alleato sovietico leale fino all'ultimo. Ella alla fine vi si trasferì effettivamente a vivere" ("После убийства его и двух его детей, жена и выжившие дети заявили, что они хотят жить в Советском Союзе, потому что ее муж до конца оставался верным союзником СССР. Она на самом деле перехала туда жить"), "Invasione sovietica dell'Afghanistan".
"Następnie wybiegł z gabinetu na korytarz. Tam znaleziono go w kałuży krwi martwego wraz z pięcioletnim synem. Według relacji kryjących się przed ogniem w tym samym pomieszczeniu za meblami lekarzy radzieckich, płaczące dziecko na widok ojca podbiegło do niego i złapało go za nogi; obaj zapewne wpadli w ogień krzyżowy. Prawdopodobnie zostali zabici przez żołnierzy radzieckiej jednostki specjalnej Specnazu KGB "Alfa". Podczas szturmu na pałac prezydencki zginęło 200 gwardzistów afgańskich oraz dowódca komandosów radzieckich, pułkownik Bojarinow(zastrzelony przypadkiem przez własnych żołnierzy). Po zakończeniu szturmu na pałac, jeden z członków opozycyjnej frakcji komunistów afgańskich zażądał formalnego wyroku śmierci na Aminie 'w imieniu Partii i ludu'. Pomimo, że Hafizullach Amin już nie żył, do martwego ciała 'dla zasady' oddano kilka strzałów". Michael Dobbs, Precz z Wielkim Bratem. Upadek imperium radzieckiego, Poznań 1998, s. 43.
حفیظ الله امین
در سال 1929 در ولسوالی پغمان ولایت کابل متولد گردیده است. پس از فراغت از مکتب لیلیة ابن سینا و دار المعلمین ، شامل فاکولتة ساینس شد . سپس بحث معلم در مکتب ابن سینا ، مدیر مکتب ابن سینا و دارالمعلمین انجام وظیفه داده است.
وی ماستری اش را در رشتة تعلیم و تربیه بدست آورد. هنگام تحصیل در امریکا ، در سال 1963 بحیث رئیس اتحادیة محصلان در پو هنتون کولمبیا تعیین گردید. به گفتة بعضی منابع، درین زمان بود
که ممکن وی در سازمان های جا سوسی امریکا جذب شده باشد. وی قبل از آنکه تحصیل دوکتورایش به پایة اکمال برساند ، در سال 1965 به وطن باز گشت، بعد از انشعاب غیر مترقبه بزودی عضو حزب و در اسرع وقت در سطح رهبری قرار گرفت. وجود وی در حزب یکی از علل اساسی اشعابهای های پی در پی درحزب دیموکراتیک خلق بود. وی با استفاده از خوش باوری های ترکی و چاپلوسی بوی ، خود را در مقام بلند حزبی رسانید.
مسئولیت کمیتة نظامی را برای جلب و جذب نظامیان بعهده گرفت و سر انجام قو ماندة کودتای ثور را ر اپریل1978 صادر نمود. پس از کودتای ثور وی بحیث معاون صدراعظم ووزیر امور خارجه تعیین گردید. در ماه اپریل 1978 درست یکسال بعد از کودتای ثور بحیث صدراعظم ووزیر خارجه تعیین گردید. در 16 سپتمبر 1979 با قتل ترکی ، رهبری حزب و دولت رادر دست گرفت. بتاریخ 27 دسمبر 1979 توسط روسها و پرچمی ها بقتل رسانیده شد.
ЗЕРАЙ (Зири) Салех Мухаммед. Родился в 1935 (по другим данным, в 1936) году в Кандагарской провинции. Сын владельца портняжной мастерской Гуль Мухаммеда. По национальности пуштун. Учился в Кандагаре в лицеях «Мир Вайс» и «Ахмадшах». В школьные годы за свой бойкий, подвижный характер получил кличку «ртуть». В 1964 году окончил медицинский факультет Кабульского университета по специальности «врачневропатолог». Затем год служил в армии. С 1966 по 1969 год работал в Кабульском университете. Занимался педагогической деятельностью, переводами с английского языка и врачебной практикой в различных больницах. Автор ряда научных трудов по медицине.
Являлся участником I Учредительного съезда НДПА в январе 1965 года, где был избран членом ЦК. Принимал участие в создании партийных организаций в провинциях Кандагар, Гильменд и Кундуз. В сентябре 1966 года голосовал за отставку Б.Кармаля из высших органов партии. При расколе НДПА в мае 1967 года примкнул к Н.М.Тараки. В 1969 году на парламентских выборах баллотировался в депутаты Вулуси джирги, но не был избран в связи с арестом. За активную политическую деятельность в рядах левых сил был приговорён к шести годам тюремного заключения. Из тюрьмы вышел по амнистии после государственного переворота и свержения монархии в 1973 году. С 1975 года входил в группу ЦК НДПА (Хальк) по работе в армии и содействовал созданию в различных гарнизонах страны сети нелегальных ячеек. На объединительной конференции в июле 1977 года был избран членом политбюро ЦК НДПА. На этой же конференции голосовал против избрания Х.Амина членом политбюро ЦК.
После Апрельской революции 1978 года вошёл в состав Революционного совета ДРА и был назначен министром сельского хозяйства и земельной реформы. Курировал создание и деятельность массовых организаций. Летом 1979 года, в условиях нарастания кризиса внутри халькистского руководства, выступил с критикой Н.М.Тараки за его отход от принципов коллективности в управлении страной и партией, аХ.Амина -за фаворитизм в подборе и расстановке кадров и наделении землёй своих родственников и приближённых. В июле 1979 года был освобождён от поста министра сельского хозяйства и земельной реформы и перемещён Х.Амином на второстепенный пост министра здравоохранения. В сентябре 1979 года С.М.Зерай вместе с Г.Д.Панджшери попытались выступить посредниками в улаживании конфликта между Тараки и Амином. Однако Амин оказался непреклонным в расправе над своим «учителем».
После ликвидации режима Х.Амина в декабре 1979 года С.М.Зерай остался членом политбюро и секретарём ЦК НДПА. С этого времени до марта 1990 года фактически являлся негласным лидером крыла Хальк внутри парчамовскохалькистской партийной коалиции. С января 1980 года -член Революционного совета ДРА, а с августа этого же года -член президиума PC. С июня 1981 по май 1985 года -председатель Центрального совета Национального отечественного фронта. В августе 1981 года был введён в Совет обороны, в котором возглавлял комиссию по организации выполнения законов о вооружённых силах ДРА. В апреле 1988 года избирался депутатом Вулуси джирги (нижней палаты парламента). Являлся заместителем председателя Вулуси джирги. В апреле указанного года по его инициативе и при непосредственном его участии было составлено и направлено в адрес ЦК КПСС закрытое письмо халькистов-членов НДПА, в котором содержалась резкая критика парчамистских лидеров и политики Наджибуллы. На пленуме ЦК НДПА, состоявшемся 19 октября 1988 года, С.М.Зерай был выведен из состава политбюро и освобождён от должности секретаря ЦК. В марте 1990 года был арестован, выведен из состава ЦК НДПА и исключён из партии за причастность к военному антиправительственному мятежу во главе с министром обороны Ш.Н.Танаем. По некоторым данным, освобождён из тюрьмы после прихода в апреле 1992 года к власти моджахедов.*
* Источники: Специальный бюллетень Института востоковедения АН СССР.- М.: Наука, 1980. - № 2. - С.195; Ды Афганестан каланый. -Раздел «Члены Совета министров ДРА»; Анис. 1980 -29 апреля; Известия. -1990. -30 января; Красная звезда. – 1990. -10 марта; Правда. 1980. -18 августа; Зендеги-йе хезби. – 1990. - № 1. - С.4. - На языке дари; Democratic Republic of Afghanistan Annual. -Pp.442-444; Arnold A. Afghanistan's Two-Party Communism. -Pp.186-187; Anwar R. The Tragedy of Afghanistan. -Pp.162-165, 213, 219-220.
СЛИНКИН М. Ф., Народно-демократическая партия Афганистана у власти. Время Тараки-Амина (1978-1979 гг.), Симферополь, 1999, стр 221-222.
ДОПОЛНЕНИЕ: Брат: Пир Мохаммад Зерай – инженер, учился в Лондоне. Ассистент профессора педагогического факультета Кабульского университета, начальник управления культурных связей Кабульского университета. В 1978-79 – зам. министра высшего образования. С ноября 1979 – 1990 (?) заместитель министра связи. Женат на англичанке.
В первом ряду, слева направо: Сеид Мухаммед Гулябзой (27. 12. 1951, окр. Хост); член Политбюро ЦК НДПА Кешманд (22. 05. 1935, Чахардех, пров. Кабул); член Политбюро ЦК НДПА Салех Мухаммед Зерай (1935/1936, Кандагарская провинция); премьер-министр и министр иностранных дел Хафизулла Амин (1929-1979); г-м Заплатин (1925), Главный военный советник ГПУ СА в Афганистане; Начальник Главного политуправления, член Высшего совета обороны родины Экбаль Вазири (выпускник МГУ).
Рустамходжа Т. ТУРСУНКУЛОВ (1956), полковник запаса ("Вымпел"), Рязанское ВВДКУ, служба: г. Ош, командир штурмов. группы; орден Ленина (1980). Живет в Москве.
О нём: Александр ЛЕБЕДЕВ: “Мусульманин” с орденом Ленина. Высшую государственную награду СССР он получил за то, что нарушил приказ. "Братишка", 1999; 3 ФОТО; Читать статью полностью ТУТ
Упоминание: Александр Ляховский, БАЙКАЛ – 79 (СПЕЦНАЗ РОССИИ N 12 (87) ДЕКАБРЬ 2003 ГОДА). СТАТЬЯ ТУТ
