Памяти правозащитницы Людмилы Торн (март 1935/1938 - 15. 12. 2009)
17.12.2009 20:22
В США на 75-м году жизни* скончалась многолетний сотрудник нью-йоркской правозащитной организации Freedom House Людмила Торн. Американка русского происхождения много сделала для практической помощи как советским диссидентам с громкими именами, так и совершенно безвестным советским людям, попавшим в беду.
Правозащитник Павел Литвинов говорит, что Людмила Торн у многих оставила о себе благодарную память:
– Я встретил ее в Италии, где она тогда работала учреждении, которое рассылало книги, изданные на Западе, в Россию. Это был год моей эмиграции, соответственно, в марте или апреле 1974 года. С тех пор я ее встречал много раз. Самое главное в Люсе Торн (мы ее все звали Люся), что она любила абсолютно, полностью Россию и русское сопротивление, этому она посвятила свою жизнь. Бескорыстно и бесконечно она помогала всем, все эмигранты прошли через ее дом, она работала переводчиком для них всех, она старалась помочь им адаптироваться в Италии, потом в Америке. Ее сердце было полностью с Россией. Она, может, не всегда все проблемы понимала, но она все время помогала. А я помню, что она помогала многим людям, таким как поэт Мандель (Наум Коржавин) и русским солдатам из Афганистана, бывшим пленным, за которыми она ездила в Афганистан. То есть это было широчайшее поле колоссальной помощи и веры в то, что ее работа нужна. А потом она работала в "Доме свободы".
– Вы упомянули "Дом свободы" или Freedom House. А чем конкретно она там занималась?
– Freedom House занимался сбором материалов об успехах и неудачах демократии во всем мире. Она была главным исследователем по России. Она была особенно предана Солженицыну. Много лет помогала Буковскому. Она была человеком восторженным. Она буквально почитала тех людей, которые выживали в лагерях, боролись с КГБ и так далее.
Диктор: Американка русского происхождения Людмила Торн в прошлом месяце приехала в пакистанский пограничный город Пешавар - центр афганского народно-освободительного движения. А оттуда прошла с боевым отрядом моджахеддинов в Афганистан на одну из партизанских баз. И там встретилась с советскими солдатами, добровольно перешедшими на сторону афганцев. По возвращении Людмилы в Америку с ней беседовала сотрудница нью-йоркской редакции радио Свобода Юлия Тролль.
Юлия Тролль: Людмила, скажите, пожалуйста, как вам удалось попасть в Афганистан и сколько дней вы там пробыли.
Людмила Торн: Я уже два года старалась устроить эту поездку. Я принимаю участие в таком проекте, он называется Радио Свободный Кабул. Этот факт мне помог приехать, потому что у меня уже контакты возникли в Пакистане с моджахеддинами. И я поехала, как вы, может, знаете 3 февраля в Афганистан и там была почти 3 дня.
Юлия Тролль: Какова была цель вашей экспедиции, и кто был вместе с вами?
Людмила Торн: Я уже с самого начала этой несправедливой войны подумала, как и многие русские люди, что делают советские солдаты в Афганистане, почему им там надо умирать, за что? Я знала, конечно, что у этих солдат нет выбора, им приходится либо умирать за то, во что они не верят, или сначала, когда повстанцы не брали живых пленных, их убивали. Это тоже было ужасно. Я решила дать возможность солдатам передать их мысль, чтобы мир услышал их голоса и чтобы люди поняли, в каком очень тяжелом положении они находятся. И, слава богу, мне удалось это сделать. Я поехала с телевизионной группой - с Эй-Би-Си, которые засняли все, и программу показали в Америке 17 февраля.
Юлия Тролль: Какое впечатление произвела на вас встреча с этими советскими солдатами? В каких условиях они содержатся в лагере повстанцев?
Людмила Торн: Я разговаривала с семью солдатами. Шесть из них сами перешли. Как один молодой солдат мне сказал, Сергей Мещерляков, когда я его спросила: "Сережа, почему советские солдаты сдаются?". Он сказал: "Поймите, мы не сдаемся, мы переходим по собственному личному убеждению, что это несправедливая война, это бессмысленная война, и мы не хотим умирать за эту несправедливость". Их содержат хорошо, гуманно, не так, как содержат пленных моджахеддинов коммунисты и армия Бабрака Кармаля. Они едят то же, что моджахеддины едят. Четверо из солдат, с которыми я разговаривала, изучают сейчас Коран и религию ислам и фарси. Четверо уже хорошо болтают на фарси. И эти четверо очень хотят приехать в Америку. Один солдат закричал, когда я уезжала: "Людмила, возьмите меня с собой! Я не хочу возвращаться в Советский Союз". Они понимают, что с ними может там быть. А седьмой мальчик, 19-ти летний Мансур Алладинов из Ташкента, он сам не перешел, его взяли в плен 5 января этого года. Он доставлял почту.
Юлия Тролль: Эти шесть солдат, которых вы назвали, сдались в плен организованно, все вместе, я имею в виду: или каждый сам по себе, не сговариваясь с остальными?
Людмила Торн: Нет, они сдались в разных местах, в разное время. Александр Жураковский перешел 16 марта 1982 года. Это молодой солдат из поселка Пологи. Валерий Киселев перешел 14 февраля 1982 года. Сергей Мещерляков и его друг Гриша Сулейманов пришли вместе. Это было ночью с 3 на 4 июня 1982 года, и два других солдата - рядовой Федор Хазанов и Акрам Файзулаев - тоже вместе перешли в середине мая 1982 года.
Источник: ТУТ На этой странице можно прослушать архивную запись передачи.
Варварян Михаил Арамович, рядовой. 1960 г.р., армянин, дом.адрес: Украина, Луганская область, с.Диброва. Призван 21.10.1981 г. в/ч 65753 (1708 овсб). Пропал 19 марта 1982г. в провинции БАГЛАН. Исламское имя - МОХАММАД ИСЛАМ. № 56 Жив 56
Киселев Валерий Юрьевич, рядовой, 1962 г.р., русский. Дом.адрес: г.Пенза. Призван 22.04.1981 г. в/ч 53701 (345 опдп). Пропал 18.02.1982 г. пров.Парван. Известно: с 1982 г. был в лагере Мобарез. В 1983 - 84 г.г. - в лагере Ала-Джирга. Был болен, умер, не вынеся условий содержания. № 134 Повесился в плену (кон. 1984) 134
Мещерляков (правильно: Мещеряков) Сергей Николаевич, рядовой, 1962 г.р., русский. Дом.адрес: г.Воронеж. До армии работал на заводе. Призван 15.10.1980 г. В Афганистане с 29 декабря 1981 г. в/ч 53701 "з" ( 345 опдп). Пропал 03.06.1982 г. пров.Парван. Известно: был в лагере Мобарез, в феврале 1984 г. № 174 Повесился в плену 174
Файзулаев Акран Сайфуллаевич, 1962 г.р, 181 мсп/ 108, пропал: 9.06.82, Кабул. В отрядах Хекматиара (1982) № 254 254 В списке "Труд-7" не числится.
Шевченко Николай Иванович (Абдурахмон), 1956 г.р., украинец. дом адрес: Украина, Сумская область, с.Дмитриевка. Призван в январе 1981 г. в/ч 51852-О ( 5 мсд). Пропал 10.09.1982 г. пров.Герат. В 1983 г. был в одном из лагерей ИОА. Удерживается отрядом Анвар Хана на севере от Кабула. 283№ 283 Жив * - в списке www.rsva-ural.ru Н. Ш именуется "служащий СА". ** - из статьи Е. Кириченко следует, что Н. Ш. погиб во время восстания 26 апреля 1985.
Шипеев Владимир Иванович (Матвей Басаев), рядовой. 1963 г.р., чуваш, дом.адрес: Чувашия, г.Чебоксары. До армии работал экскаваторщиком. Призван 6 апреля 1982 г. В Афганистане с 23 октября 1982 г. в/ч 24872 ( оисб 103 вдд). Пропал 01.12.1982 г. пров. Кабул. № 284 Жив 284
Отрывок из статьи "Фотография из застенка" (Кириченко Евгений, "Труд-7", № 078, 10 Мая 2007г.)
Фото (верхнее справа): Людмила Торн берет интервью у пленных в Бадабере. Справа от нее – Николай Шевченко и Владимир Шипеев, слева – Михаил Варварян.
Фото (среднее): Бадабер, 1983
Фото (нижнее): Бадабер, 1983
Эти снимки в Комитет по делам воинов-интернационалистов передал один из моджахедов, охранявших узников в Бадабере.
Сегодня мы продолжаем начатый в прошлом номере "Труда-7". Ключом, открывшим Рустамову дверь в прошлое, оказалась фотография, сделанная в Бадабере. Ее в начале 90-х годов передала в Комитет американская комиссия по военнопленным: в брезентовой палатке от палящего солнца укрылись три фигуры в униформе песочного цвета и женщина в шелковой юбке, с шариковой ручкой. Вид для мусульманской страны довольно вызывающий.
– Это Абдурахмон! – ткнул пальцем в снимок Рустамов, указывая на Николая Шевченко. – А это Исломутдин! – он перевел палец на Михаила Варваряна. – Исломутдин мне наколку сделал на груди, когда нас после восстания перевели в джелалабадский лагерь! А это Абдулло, монтер! – из груды привезенных мною снимков Носиржон вытащил фотографию Володи Шипеева. В центре снимка – Людмила Торн, бывшая советская гражданка, приехавшая в Пакистан от имени американской общественной организации Freedom Нousе.
Человек, сидящий слева от нее, представился ей Арутюняном, а тот, кто справа – Матвеем Басаевым. Арутюнян на самом деле был Варваряном, а Басаев – Шипеевым. Единственный, кто не стал скрывать свою фамилию, был угрюмый бородач в глубине палатки – украинец Николай Шевченко, завербованный Киевским областным военкоматом для работы водителем в составе ограниченного контингента советских войск в Афганистане. По данным Комитета по делам воинов-интернационалистов, он был захвачен в плен отрядом Исмаил Хана на трассе Термез – Герат в 1982 году.
В ногах у Михаила Варваряна лежит кассетный магнитофон, на который Людмила Торн писала интервью с пленными. О чем они ей говорили, мы узнали, когда по просьбе Руслана Аушева сопредседатель российско-американской совместной комиссии по делам военнопленных и пропавших без вести генерал Фоглсонг передал нам докладную записку Людмилы Торн. В ней она рассказывает про каждого, с кем ей удалось встретиться.
«Во время моей поездки в Пешавар в августе-сентябре 1983 года, – пишет Людмила Торн, – я побывала также в лагере Бадабер. Это было утром во вторник 30 августа, и там я разговаривала с Михаилом Арутюняном, Николаем Шевченко и Матвеем Басаевым (настоящее имя которого, как недавно сообщил мне Рашид Каримов, было Владимир Шипеев). Я поехала в лагерь с группой телеоператоров одной из информационных программ, пользующейся большой популярностью. Как только мы приехали в лагерь, находившийся на отшибе, стало ясно, что он использовался как склад вооружений и боеприпасов. Везде, куда бы я ни посмотрела, я видела минометы, винтовки, гранаты и ящики с патронами и другими боеприпасами. Абдул Рахим, представитель партии «Джамиат», который сопровождал нас, потребовал, чтобы никто не курил. Он провел нас в большую палатку, в которой находились 5-6 моджахедов, сидевших на полосатом одеяле, а также трое молодых людей, которые явно не были похожи на афганцев. Они были одеты в брюки и рубашки защитного цвета. На них не было обуви, поскольку было очень жарко. Когда мы начали говорить по-русски, то мне пришлось все переводить на английский язык.
Отрывок из статьи "Фотография из застенка" (Кириченко Евгений, "Труд-7", № 078, 10 Мая 2007г.)
Самому молодому из группы, Матвею Басаеву, было 19 лет, хотя он выглядел еще моложе. У него были коротко остриженные волосы и большие голубые глаза. Родом он был из Чебоксар. 24-летний Арутюнян был из Еревана, а 26-летний Шевченко – из Киева. Шевченко сразу сообщил нам, что находился в Афганистане в качестве гражданского специалиста. Он был водителем небольшого грузовика, на котором развозил продукты и сигареты для воинских частей. Николай был женат, дома у него была маленькая дочь. По словам Николая, он поехал в Афганистан, чтобы заработать немного денег для своей семьи. Кроме того, добавил Шевченко, он думал, что в этом была некая «романтика». Но все оказалось не так, его захватили в плен партизаны, когда он сидел в своем грузовике в районе Герата. Шевченко признался мне, что в момент пленения был выпивши. Неожиданно его ударили по голове, а когда он пришел в сознание, обнаружил себя привязанным к столбу, и вокруг стояли моджахеды. Вполне объяснимо, что Николай хотел вернуться домой, и я стала убеждать Рахима попытаться обменять его на кого-нибудь из пленных афганцев. На тот случай, если бы это сделать не удалось, Шевченко передал мне записку (копия прилагается), содержавшую просьбу о предоставлении политического убежища в США. Вместе с тем он все время говорил в телекамеру: «Я просто хочу вернуться домой».
Арутюнян работал на строительстве в Кабуле. Он сознался в том, что продавал строительные материалы (например, асфальт и бетон) местным афганцам. Он знал, что если его поймают на этом, то посадят в тюрьму, однако совесть его по этому поводу не мучила. Кроме того, у Арутюняна произошел какой-то серьезный конфликт с его старшим лейтенантом. Однажды, когда их колонна попала в засаду, устроенную моджахедами, он скрылся, оставив свою часть. Арутюнян сказал нам, что война в Афганистане была ужасной, и он не мог больше этого выносить. «А афганцы оказались нормальными людьми, совсем не такими, как нам рассказывали, – сказал он, добавив: – Им надо дать возможность самим решить свои проблемы». По словам Арутюняна, в Советском Союзе он был православным христианином, однако теперь стал мусульманином, и его новое имя было Мохаммад Ислам. Казалось, он говорил искренне, но, учитывая обстоятельства, я не могла понять, можно ли полностью верить таким заявлениям.
Матвей Басаев служил в аэропорту Кабула. Он ушел с поста, прослужив всего месяц. «Это было глупо», – сказал он, хотя причиной его ухода из части была дедовщина. «Они плохо со мной обращались, и однажды я просто ушел в какую-то деревню неподалеку», – сказал он. У Матвея было приятное невинное лицо, и я представила, как все произошло. К тому времени он находился среди бойцов афганского сопротивления уже восемь месяцев. Он сказал, что тоже считает себя мусульманином, добавив, что хотел бы остаться с моджахедами. Однако эти слова звучали неискренне. Несколько раз я незаметно вставляла в свои реплики вопрос на русском языке о том, правда ли это. Он пристально посмотрел на меня и ничего не сказал. Я чувствовала, что Матвей говорил то, что от него хотели услышать люди, взявшие его в плен. Это было нужно ему для того, чтобы выжить. Позже в итальянском журнале я видела фотографию Матвея, Арутюняна и еще одного пленника, которого я не узнала. Мне кажется, волосы были у Матвея выкрашены в черный цвет. Моджахеды часто прибегали к этому, чтобы советские военнопленные не выделялись среди местного населения. Меня поразило известие о взрыве в лагере Бадабер, который произошел меньше, чем через два года после моего приезда туда. Абдул Рахим не сказал мне сразу, что трое солдат, с которыми я разговаривала, погибли».
Носиржон Рустамов оказался в плену на восьмой день службы в Афганистане. В октябре 1984 года его отделение заняло блок-пост возле кишлака Чорду. Той же ночью на них напали моджахеды. От девяти бойцов остались Рустамов и двое солдат-азербайджанцев. Они решили отсидеться на картофельном поле.
– Мы думали, что утром к нам придут на выручку: стрельбу в горах слышно далеко, – вспоминает Рустамов. – Но на рассвете нас окружили моджахеды и погнали к полевому командиру Парвону Маруху. Он заставил нас раздеться, чтобы проверить, кто из нас был мусульманином, а кто нет. Азербайджанцев Рустамов больше не видел, а его самого отправили в Пешавар, где представили лидеру партии ИОА (Исламского общества Афганистана) Бурхануддину Раббани, предки которого были выходцами из Самарканда. – Он задавал вопросы на узбекском языке, – вспоминает Рустамов, – и потом дал команду разместить меня во дворе инженера Аюба, где я должен был изучать основы ислама. Четыре недели я учил Коран под дулами автоматов, а потом мне завязали глаза и отправили в лагерь Зангали (так местные жители называли Бадабер. – Ред.).
Hinn þekkti andófsmaður Yuri Orlov, sem nýlega fékk leyfi til að flytjast frá Sovétrikjunum eftir að hafa dvalist i útlegð í Síberiu, hélt blaðamannafund á fimmtudaginn i Vinarborg. Gerði hann þar grein fyrir ástandi mannréttindamála í Afganistan í kjölfar innrasar sovéska hersins. Með honum á myndinni er blaðakonan Ludmilla Thorne en hún hefur skrifað fjölmargar greinar um mannréttindabrot Sovétstjórnarinnar.
Всемирно известный диссидент Юрий Орлов*, который недавно получил разрешение на выезд из Советского Союза после того, как жил в ссылке в Сибири, провел в четверг пресс-конференцию в Вене. Он сообщил о ситуации с правами человека в Афганистане после ввода советских войск (í kjölfar innrasar sovéska hersins). Вместе с ним на фотографии журналист Людмила Торн, она также является автором многочисленных статей о положении с правами человека в СССР.
* Юрий Фёдорович ОРЛОВ (13. 08. 1924, Москва - 29.09. 2020, Нью-Йорк), физик, профессор в Корнелльском университете (с 1986), автор нескольких сотен научных публикаций, участник диссидентского движения. Член-корреспондент Академии наук Армянской ССР (1968, лишён звания в 1979). Участник ВОВ (1-ый Украинский). Работал в Ереванском физическом институте Академии наук Армянской ССР (1956—1972). Доктор физико-математических наук (1963). Член советской группы «Международной амнистии» (с 1973). Основатель и первый руководитель Московской Хельсинкской группы (с 1976). Политзаключённый (1977—1984, 1984—1986 в ссылке). В 1986 году был лишён советского гражданства и выслан из СССР в обмен на арестованного в США советского разведчика Геннадия Захарова, сотрудника представительства СССР в ООН (5. 10. 1986). Член Американской академии искусств и наук.
