В ЗАСТАВКЕ: В. А. Артыков, эскиз сценографии к постановке пьесы К. Кулиева «Посол эмира», Туркменский государственный академический театр драмы им. Молла Непеса, Ашхабад, постановка 1970.

Эскиз к сценографии постановки пьесы Кулиева, выполненный Владимиром Артыковым, своим художественным решением вызывает ассоциации с лапидарной условностью православной иконописи и, одновременно, с холодноватым "сказочным окаменением" живописных сюжетов интуитивистких полотен Н.К.Рёриха - теософа, спиритиста, человека близкого к масонским кругам первой четверти минувшего века*.



Владимир Аннакулиевич АРТЫКОВ [1934, Ташкент], советский живописец-станковист, художник-постановщик театра и кино, член Союза кинематографистов России (1968), член Союза художников СССР (1973). Заслуженный деятель искусств Туркм.ССР.

Принимал участие в оформлении музыкальных и драматических спектаклей: оперетты «Марги» (Хабаровскмй театр музкомедии), «Посол эмира», «Хазар-хан и сыновья», «Судьбе непокорный» (Туркменский государственный академический театр драмы им. Молла Непеса, Ашхабад), балета «Гаянэ», оперы «Пиковая дама» (в театре им. Махтумкули, Ашхабад), «Пена», «Американская история», «Два веронца», «Старомодная комедия», «Загадки дома Вернье», «4 допроса 1937 года», «Жизнь и необыкновенные приключения солдата Ивана Чонкина» (Московский театр им. А. С. Пушкина) и др.

Художник-постановщик ряда художественных кинофильмов: «Утоление жажды» (1966), «Махтумкули» (1968), «Тайна забытой переправы» (1973), «Восход над Гангом» (1975, СССР, Индия), «Дезертир» (1996) и др.

Художник-постановщик двухсерийной ленты о первой российской дипломатической миссии в Афганистане «Служа Отечеству» (1980). Выступал так же режиссёром-постановщиком многих документальных лент.

Ряд художественных работ Артыкова посвящены темам борьыбы за установление сов.власти в ТуркестанеЮ выполнению воинского и интернационального долга: «Каракумы 1919 г. Перед боем». 1882. Х/м. 160х180 см. (Музей высшей школы КГБ им. Дзержинского. ВЧ 33965. Российская Федерация), «Мы интернационалисты». 1987. Х/м. 80х120 см. (Запасник Союза художников России в Подольске. Российская Федерация), повтор: «Мы – интернационалисты». 1988. Х/м. 160х180 (МКСХ РФ) и др..

* см. знаменитое высказывание о творчестве Рериха худ. критика и теоретика Сергя Маковского: "...всегда холоден, неизменно жутко нем даже тогда, когда хочет быть ласковым и осветить человеческим чувством каменную пустынность седых далей … Сказочным окаменением представляется мне мир Рериха, и краски его ложатся твёрдые как мозаика, и формы его не дышат, не зыблются, как всё живое и преходящее, а незыблемо пребывают, уподобляясь очертаниями и гранями своими скалам и пещерным кремням", (Силуэты русских художников.— М., 1999.— С. 81, 91.).

* * *



Клыч Мамедович КУЛИЕВ [14.4. 1913, аул Первый Геокча, ныне Марыйский велаят Туркмении — 1990], советско-туркменский государственный и номенклатурный деятель, партийный функционер, дипломат, и литератор (романы, повести, пьесы и сценарии). Чрезвычайный и полномочный посол. Член ЦК Компартии Туркменистана (1954—1958), член ВКП(б)-КПСС с 1933 года.

С 1943 года на работе в НКИД/МИД СССР. Сотрудник консульства СССР в Горгане (Иран, 1943—1948), советник посольства СССР в Афганистане (1957—1960), чрезвычайный и полномочный посол СССР в Тунисе (3.8.1960-21.9.1962).

Министр культуры Туркменской ССР (1953—1956), представитель Туркменской ССР при Совете Министров СССР (1956—1957). С 1963 на работе в АН Туркменской ССР, член-корреспондент АН Туркменской ССР (1954), народный писатель Туркменской ССР (1984).

Автор нескольких научных трудов в духе партийного официоза: "Борьба Коммунистич. партии за упрочение Сов. власти и осуществление нац. политики в Ср. Азии (1917-1925)" (Аш., 1956); "Нац. политика Коммунистич. партии в Ср. Азии в годы гражд. войны и иностр. воен. интервенции" (Тр. Ин-та истории, археологии и этнографии АН Туркм. ССР, 1956, т. 1).

К середине 1960-ых годов бурно развивавшаяся прежде партийно-номенклатурная карьера Кулиева резко оборвалась, причиной чему во многом был он сам, его тяжелый и склочный характер, активное участие в номенклатурных интригах, писание жалоб в Москву (недоброжелатели Кулиева именовали эти обращения доносами) и, как следствие, растущая в высшем эшелоне власти Туркменской ССР неприязнь к член-корру и полу-отставному дипломату, что заставило его в некотором роде сменить сферу деятельности.

После краха надежд на дальнейшую партийную карьеру, Кулиев выступил на поприще официальной советской литературы, явившись, вернее, был явлен читающей публике автором нескольких историко-политических романов* («Суровые дни» (1964, посвящен жизни классика туркменской литературы XVIII века Махтумкули), «Королева дикой степи» (1968, о "добровольном" переходе в русское подданство Марыйского оазиса), «Непокорный алжирец» (1968), «Чёрный караван» (1971, о революционных событиях в Туркестане, борьбе с английской интервенцией, пытавшейся помешать установлению советской власти)** и др.), выдержанных в духе, как это тогда косноязычно именовалось, "улучшения политико-воспитательной работы по дальнейшему повышению идейно - художественного уровня художественных произведений".

Невысокий художественный уровень романов Кулиева, с успехом компенсировался единственно правильной трактовкой, описываемых автором исторических событий, что способствовало не только регулярному переизданию этих произведений в СССР, но и переводам их на языки стран социалистического содружества - немецкий, чешский, польский.

В романе-трилогии "Посол эмира" (1970) Кулиев, как говорится в одной из аннотаций, "освещает отдельные эпизоды из истории возникновения и развития дружеских взаимосвязей между Афганистаном и молодой Советской республикой и отражает реальные события, связанные с письмом афганского эмира Амануллахана к В.И.Ленину, трудностями, которые встретила на своем пути первая миссия из Афганистана в нашу страну".

Роман Кулиева в 1984 году упоминал в своём докладе на пленуме Совета по критике и литературоведению при правлении Союза писателей СССР Валент. Дм. Оскоцкий: "По времени действия такой роман уроков может быть отдален от нас несколькими десятилетиями, но современность неизменно наполняет его идеи и образы, насыщает идейно-нравственную проблематику, многократно усиливает актуальное политическое, идеологическое звучание. Назовем в этой связи трилогию туркменского писателя К. Кулиева "Посол эмира", которая была задумана до Апрельской 1978 года революции в Афганистане, но последующий ход событий, несомненно, воздействовал на углубление замысла, расширение его эпических масштабов, привнесение новых мотивов и акцентов. Историческая перспектива, прочерченная в будущее, в нашу современность, весомо присутствует <...>, (Вопросы литературы, № 9, 1984, C. 3-28, ПОЛИТИЧЕСКИЙ РОМАН, ПЬЕСА, ПОЭМА, ФИЛЬМ - СЕГОДНЯ, текст публикации имеется в сети Интернет).

Незадолго до смерти автора в Ашхабаде на русском языке был издан роман «Буря над Кабулом» (1989).

В настоящее время известна как минимум одна биографическая справка К. К., опубликованная в: «Дипломатический словарь» под ред. А. А. Громыко, А. Г. Ковалева, П. П. Севостьянова, С. Л. Тихвинского в 3-х томах, М., «Наука», 1985—1986. — Т. 2, с. 122.

Роман К. издавался и переиздавался неоднократно:

Посол эмира : Роман в 3-х кн. / Клыч Кулиев; Советский писатель, Москва, 1978

Посол эмира : Роман. [В 3-х кн.] / Клыч Кулиев ; Пер. с туркм. авт. и В. Острогорской, 20 см., М. Сов. писатель, 1980

Посол эмира : (Роман) / Клыч Кулиев, 20 см, Ашхабад Туркменистан, 1982

Посол эмира : Роман / Клыч Кулиев ; Пер. с рус. И. Абылгазиев; [Худож. А. Акматов], 20 см, Фрунзе Кыргызстан 198

Посол эмира : Роман. [В 3-х кн.] / Клыч Кулиев ; Пер. с рус. И. Абылгазиев, 20 см, Фрунзе Кыргызстан, 1985

Посол эмира : Роман в 3-х кн. / Клыч Кулиев ; [Пер. Ф. Алиев; Худож. А. Жабин], 547,[2] с. ил. 21 см, Баку Язычы 1988

Посол эмира : Трилогия. Запоздалое раскаяние: Роман : Пер. с туркм. / Клыч Кулиев ; [Вступ. ст. С. Алиевой], 829,[2] с. 21 см, М. 1989

«Буря над Кабулом» : Полит. роман, воспоминания / Клыч Кулыев ; [Худож. Г. Окаев], 381 с. ил. 21 см, Ашхабад Туркменистан 1989

* так определяется жанровая принадлежность романов Кулиева в одной из аннотаций к его произведениям. Возможно, анонимному автору этого определения было неловко называть книги Кулиева историческими романами. И на самом деле "историческими" произведения Кулиева можно назвать лишь находясь в самом благодушном настроении.

** не могу отказать себе в удовольствии процитировать фрагмент одной из аннотаций к этому роману: "Центральная фигура в романе - Форстер, английский разведчик, специализировавшийся по восточным странам, который при надобности может сойти и за муллу, и за дервиша, и за простого дехканина. Матерый разведчик в дальнейшем вынужден объективно оценить обстановку - он приходит к печальному для себя выводу: ростки новой жизни в Туркестане - непобедимы".

Писалось эти слова про "непобедимые ростки" за каких-то 9 лет до всем нам памятного краха советской литературы. И если бы только её одной.

ПРИЛОЖЕНИЕ:

Рахим Эсенов. Воспоминания. Фрагменты из новой книги. Балыш Овезов, Клыч Кулиев. Ата Атаджанов, Назар Союнов и др.

ЭКЗЕКУЦИЯ

«Триумвират» в лице Кулиева, Атаджанова, К. Д. и примкнувшего к ним Ата Дурдыева не мог никак угомониться. Кляузы строчились в адреса СП СССР, ЦК КПСС и других союзных органов, запускались пробные шары и в Ашхабаде. Однажды в СП, в мой рабочий кабинет в новом с иголочки парадном костюме, в который тогда обряжали дипломатов высокого ранга, появился своей собственной персоной Клыч Мамедович. Во фраке, обшитым по вороту золотым позументом и с такими же яркими галунами на рукавах, он выглядел эффектно. Кулиев – не только известный писатель, но и государственный деятель.

За его спиной была богатая биография – работал в аппарате ЦК, министром культуры республики, почти всю войну и послевоенные годы на дипломатической службе в Иране и Афганистане, представлял Советский Союз в Тунисе в качестве Чрезвычайного и полномочного посла, откуда раньше положенного срока, не проработав и трёх лет, в неполных пятьдесят – в самом расцвете своих лет – вышел в отставку. «Ушли!» – уверяли его однокашники.

Вернувшись на родину, он – на преподавательской работе, занялся литературным творчеством, не теряя надежды, что его заметят, выдвинут на руководящую должность, хотя бы председателем правления СП, на худой конец, главным редактором литературного журнала. Но руководство республики, будто его не замечало и, видимо, не без оснований: знали его склочный, мстительный характер. С холодком к нему относились первый секретарь ЦК Овезов и сменивший его Гапуров.

Близкому окружению Кулиев объяснял такое к себе отношение тем, будто первые лица ревновали его, опасаясь, что он может занять их пост. И занял бы, не будь республиканские кадры в ведении ЦК КПСС, где его уже знали. Для выдвижения же К. М. формально были все требуемые условия. Во-первых, его социально-демографические данные вполне отвечали требованиям времени – сын «гул буруна» - носатого раба; во-вторых, женат на русской, что Москва учитывала как положительный фактор при назначении руководящих кадров; в-третьих, Кулиев был пробивной натурой, не брезговавший ничем, чтобы расчистить себе дорогу наверх. И пробил бы, если бы…

В кругах интеллигенции еще была свежа в памяти, мягко говоря, неблаговидная выходка Кулиева по отношению к своему земляку и другу, известному учёному. Ссора, возникшая между ними, послужила поводом, что он настрочил грязный пасквиль, представив друга подлецом, сутенёром, а супругу – женщиной легкого поведения и, воспользовавшись своим высоким положением – тогда он возглавлял в ЦК ведущий отдел, – и опубликовал его в двух республиканских газетах. Бюро ЦК КП Туркменистана осудило аморальный поступок коммуниста Кулиева.

Бесчестность Кулиева проявилась и в другом отнюдь не украшающем его поступке. Президиум ЦК КПТ от 8 апреля 1963 года, обсудивший работу ректората госуниверситета, выявил, что ряд руководящих работников республики, используя своё служебное положение, незаконно получили дипломы о высшем образовании. Среди тех, кто ни одного дня не просидел в стенах вуза, но приобрёл корочку «об окончании вуза» был и Клыч Кулиев. Тогда он и его благодетель Азимов (кстати, освобожденный тогда от должности ректора) отделались лишь легким испугом. Удивительно, что этому человеку всё сходило с рук. Почему? Но это уже другой вопрос.

Беседуя с Клычем Мамедовичем, я, конечно, был настороже. Он, как бы, между прочим, сообщил, что был на приеме у Рыкова, и пришел, мол, чтобы доверительно поделиться происшедшим между ними разговором, касающимся меня и деятельности писательского Союза. Второй секретарь, дескать, серьезно обеспокоен сложившимся в СП положением. ЦК, сменив Кербабаева на Эсенова, надеялся, что работа в организации улучшится, а получилось наоборот, Эсенов явно не справляется со своими обязанностями, обстановка в союзе по-прежнему остаётся сложной (?)…

За день до встречи с Кулиевым я виделся с Василием Назаровичем и он ничего подобного мне не говорил, наоборот, дал несколько дельных советов и даже сказал: «Так держать!». Я это расценил, как одобрение того, что делалось правлением СП. Хорошо зная Рыкова, его прямой характер, доброе отношение ко мне, я не допускал мысли, что он может двоедушничать. Да и разговор Кулиева, его тон разговора породили во мне сомнения.

- Василий Назарович не мог так сказать, – заявил я. – Особенно вам, Клыч Мамедович. Лучше вы поговорите со своими дружками – пусть не мутят воду… Так-то будет лучше.
Спустя некоторое время, при удобном случае, я выяснил у Рыкова, что правда, и что ложь в словах Кулиева?

- Всё абсолютная ложь, – Василия Назаровича возмутило вероломство бывшего дипломата, что он даже привстал со своего места. – Я посоветовал Кулиеву, чтобы он и его компания прекратили вокруг тебя мышиную возню. Эсенову помогать надо, а не палки в колеса ставить.

В этой неуклюжей интриге был весь Кулиев. Как он походил на образ, запечатлённый в строках моего коллеги московского поэта Василия Ивановича Казанцева:

Есть и сильная воля
Есть и солнечный свет.
Есть и славная доля!
Только совести нет!

Истчник: сайт Shokhrat'a Kadyrov'a