Запыленный бронетранспортер с едва заметным номером 347 уже преодолел самый плотный участок на перевале Саланг. Ехали быстро, дорога была пустынна. Водитель рядовой Асхат Габбасов лишь на крутых поворотах сбавлял скорость, притормаживал. Осталось десять-пятнадцать километров до сторожевой заставы, и старший прапорщик Владимир Белов уже, наверное, прикидывал: успеют ли они до обеда возвратиться в часть? Сидевший сзади на броне рядовой Владимир Каширов мыслями был уже на Родине. Срок его службы подошел к концу, не сегодня завтра уезжать…
Уж больно лакомый кусочек для душманов одинокий бронетранспортер на пустынной дороге. Оплата за подбитую машину наличными – миллион афгани. И головорезы Ахмадшаха Масуда, командующего так называемым Панджшерским фронтом, не упускали случая, чтобы сорвать большой куш за каждую подорванную машину, за каждого советского или афганского солдата. Живого или мертвого. Оплата шла с головы.
… Взрывом Каширова отбросило далеко в сторону.
Мощный взрыв, черный столб дыма первым увидел наблюдатель выносного поста на Саланге и тут же сообщил о подрыве по команде. К месту взрыва по тревоге вышла бронегруппа во главе с прапорщиком В. Пеньковым. Чуть позже прибыли командир роты капитан Ю. Чекрыгин, саперы с минно-розыскной собакой. Очень быстро обнаружили две жилки проводов, тянувшиеся вверх по склону к кишлаку. На их конце нашли шесть круглых батареек японского производства.
Поиски продолжались до сумерек, но тела Владимира Каширова нигде найти не могли. Неожиданно у самой воронки капитан Чекрыгин наткнулся на обугленный сапог…
МАТЕРИНСКОЕ ГОРЕ
В этот вьюжный декабрь 1983 года в доме Кашировых, что в уральском городке Краснотурьинске Свердловской области, жили ожиданием. Ждали младшего сына Владимира из Афганистана.
Два долгих года с Анной Георгиевной голосом сына говорили его согретые теплом и нежностью письма. Все двести три письма Анна Георгиевна бережно хранит и знает почти наизусть эти скупые солдатские строчки.
«Здравствуйте, мои дорогие мамочка и Славик! У меня все хорошо. Я уже уезжал, собственно, домой, но рядовых внезапно задержали. Ну, ничего, осталось ждать немного, и скоро мы будем снова вместе… Да, уже многие друзья поприезжали домой. Не скрою, в какой-то степени завидую им. Ну, ничего, кому-то надо еще отдать долг. Придет день, и я тоже буду дома. Мама, береги себя. Не переживай, родная, вот увидишь – все будет хорошо. Буду заканчивать. Интернациональный привет всем. Крепко вас целую. Владимир. 25.11.83 г.».
Неожиданно в полдень Анна Георгиевна в окно увидела краснотурьинского военкома и рядом с ним незнакомого прапорщика с опаленным зноем лицом. Не помня себя, бросилась военным навстречу с немым вопросом: «Что с сыном?».
- Мужайся, мать, - сказал осевшим голосом военком и протянул Анне Георгиевне развернутый конверт с извещением.
«Уважаемая Каширова Анна Георгиевна! С глубоким прискорбием сообщаем Вам, что Ваш сын Каширов Владимир Николаевич, верный военной присяге, при выполнении интернационального долга по оказанию военной помощи Республике Афганистан погиб 6 декабря 1983 года. За время прохождения службы Ваш сын проявил себя как храбрый и дисциплинированный воин…»
Дальше Анна Георгиевна читать не могла. Блуждающим взглядом посмотрела на притихших военных и едва слышно молвила: «Не может быть. Не верю…»
Летним вечером 1984 года в консульское отделение посольства СССР в марселе вошел средних лет загорелый посетитель, пожелавший остаться неизвестным. Он вручил сотруднику консульства пакет в глянцевой бумаге.
В пакете оказалось несколько цветных моментальных снимков. На них ничего нельзя было понять: что это за человек, где он находится, откуда он? Не больше поведала и записка, вложенная в конверт. Она была написана на русском языке шариковой ручкой, большими прыгающими буквами. Человек, писавший ее, явно торопился, был в сильном душевном смятении. Ясно было одно – письмо было написано солдатом, захваченным душманами в Афганистане. Пакет направили дипкурьером в Москву, в МИД СССР. Оттуда – в Генеральный штаб Вооруженных Сил СССР, где было принято решение по расследованию обстоятельств исчезновения рядового Каширова В.Н. – старшего стрелка войсковой части, полевая почта…
Вот эта записка: «Мама! Я, твой сын Владимир, жив, здоров, нахожусь в плену, в Афганистане, наш БТР подбили, вернее сожгли, двое убитых, я остался живой, так что заранее не хороните меня, передаю письмецо с доктором, с одним хорошим человеком, он из Парижа, наши уже дембеля уехали домой, я тоже соскучился, мама, по вас, напиши, чтобы меня обменяли на их людей афганцев. Видишь, мама, вместо дома я оказался в Паншере, просто я невезучий человек, сегодня уже 22 декабря. Милая моя мама, буду заканчивать, целую. Владимир».
Из архива штаба ограниченного контингента советских войск в Афганистане: Из объяснительной записки командира роты капитана Ю. Чекрыгина: «Я лично обыскал место около воронки и нашел сапог (правый) с оторванной ступней и оправу от солнцезащитных очков. Сгоревшие тела грузил на БТР лично я … На основании осмотра БТР, останков погибших и осмотра местности, командованием части был сделан вывод о том, что тело третьего военнослужащего – рядового Каширова было раздроблено взрывом на мелкие части. Для сопровождения гроба с останками рядового Каширова В.Н. к месту захоронения приказом командира части от 9.12.83 г. Был назначен старший техник роты прапорщик Пашнин М.В., которому были вручены все необходимые документы для передачи краснотурьинскому военному комиссару…».
Но пророческим оказалось лишь сердце матери: 24 августа 1984 года Анна Георгиевна запомнит до последнего своего часа. Было воскресенье. Сделав домашние дела, она по обыкновению готовилась пойти на кладбище. Там рядом с безвременно ушедшим мужем – могила сына с обелиском из серого мрамора.
Всего несколько месяцев до этого прямо в цехе военком от имени Президиума Верховного Совета СССР вручил матери орден Красной Звезды, которым был награжден Владимир посмертно.
- Не нужен мне орден, верните сына, - не удержалась Анна Георгиевна, когда ее руки прикоснулись к рубиновой эмали ордена, - не верю, что Володя погиб…
… Анна Георгиевна еще в окно увидела человека в военном, вошедшего в подъезд.
- От Володи что-нибудь? – спросила с затаенной надеждой.
- Анна Георгиевна. Ваш сын жив!.. – и майор В. Лизунов протянул матери записку с прыгающими буквами. Записку, присланную из Франции.
Пока записка солдата путешествовала через границы Европы, в Панджшере появилась легенда о раненом «шурави» в обгоревшей военной форме. Из уст в уста передавались подробности его захвата мятежниками на перевале Саланг, когда он чудом спасся – взрывной волной отбросило его из подорванного бронетранспортера на скалы. Говорили, что тяжелораненого, потерявшего сознание солдата, мятежники бросили на кишлачной площади и заставили всех проходящих бросать в него камни. Душманы были уверены: потерявший ногу «шурави» скончался от потери крови, от ударов камней. К удивлению мучителей, он оказался живуч.
В Афганистане легенды из ничего не рождаются. Однако время шло, а установить местонахождение пленника не удавалось. Рассказы афганцев были противоречивы, никто из опрошенных не видел его в лицо, не знал ни имени, ни фамилии.
Казалось, ущелья Панджшера навеки похоронят легенду о «шурави». И вдруг – сообщение войсковых разведчиков одной из наших частей: «18 июня 1984 года в ходе боевой операции в ущелье Панджшер в числе захваченных документов исламского комитета одной из бандгрупп Ахмадшаха обнаружена анонимная записка на русском языке. Ее содержание: «Я русский солдат. Был здесь Хинджан, взятый в плен Колатк-Саланг, БТР подорвался на мине. 2 человека погибли, я был ранен и взят. Я пишу все это, может быть кто-то и найдет эту записку, сейчас южное ущелье». На место находки незамедлительно вылетел майор В. Новак, к поиску подключились афганские разведчики. По почерку установили: писал записку Каширов. А потом поступило из Москвы сообщение о пакете из Франции.
Теперь точно установлено: многие факты панджшерской легенды о раненом «шурави» в основе своей – быль. После подрыва на Саланге Каширова, истекающего кровью, захватила банда из Хинджана. Правда и в том, что мятежники заставили крестьян забросать камнями «неверного шурави», выбили ему глаз. Но всем смертям назло Владимир выжил второй раз. Потом его несколько месяцев лечил французский врач по кличке Марат в госпитале мятежников, расположенном в базовом лагере Астана. Очевидно, там он и написал свое последнее послание матери, которое было передано в посольство СССР во Франции.
Когда раны на культе правой ноги зарубцевались, Каширов снова попал в кишлак Хинджан, точнее – в каменную пещеру, которая была оборудована в близком ущелье. И начались страшные дни его плена.
Советскому воину, попавшему в плен, дали мусульманскую кличку. «Мастера того света», как называли бандитов-охранников их же «инструкторы» из ЦРУ и других спецслужб Запада, придумывали пытки, перед которыми меркнут злодеяния палачей из фашистских концлагерей. Особенно заботились, чтобы с первого часа неволи человек дышал запахом смерти. На глазах у заключенного сдирали кожу с пленников, приковывали цепями к разлагающимся трупам, каждый день стегали гибкими железными прутьями, обжигающими тело до костей… Считали – ужас усмиряет самые строптивые души. Под свист железных бичей склоняли к принятию ислама, принуждали к исполнению религиозных обрядов…
Установлено: дваждыКаширов пытался бежать из своего заточения. Но мог ли в горах далеко убежать изможденный человек с костылем? Оба раза его ловили. В исступленной злобе охранники приволакивали его бездыханное тело, привязанное за ногу к лошади, к пещере…
На рассвете 18 июля 1984 года скалы Панджшера взорвались вертолетным гулом, раскатами артиллерийских разрывов. Афганские части при поддержке подразделений ограниченного контингента советских войск начали крупномасштабные боевые действия против отрядов Ахмадшаха.
В лагере началась паника. Кто с криком «Аллах акбар» бежал на звук выстрелов, кто испуганно пятился назад, вглубь ущелья. В этот момент Каширову и удалось, видимо, вырваться из пещеры-тюрьмы. Он скрылся в близких скалах. Далеко ли он сумел убежать? Километр ил всего шагов двести. Но он был на свободе, и теперь ничто не могло остановить его, вырвавшегося из самого ада. Он уже видел впереди атакующую цепь десантников. Возможно, он осознал, что с тяжелым увечьем ему не уйти далеко от погони. Но даться живым своим палачам на этот раз он не мог. Лучше, наверное, было умереть на свободе.
Об этом стало известно спустя месяц, когда в сентябре 1984 года из бандформирования Ахмадшаха нашим подразделениям удалось освободить рядового Андрея Добычина, захваченного мятежниками. Именно от него исходят последние вести о судьбе Каширова. Правда, встречаться с ним Андрею не пришлось. Вот небольшая выдержка из его показаний: «Впервые я услышал о Кариме – так называли мятежники Каширова – весной 1984 года в Базараке от прибывшего их Хинджана душмана. Под большим секретом он рассказал мне, как советского солдата захватили раненым на Саланге, как издевались над ним, восхищался его смелостью – немощный «шурави» выбрасывает еду, бьет костылем охранников… Когда я попал в уезд Хоста-о Ференг, то узнал, что Карима тоже перевели сюда. А вскоре высадился наш десант, была паника, и Каширов, рассказывали охранники, сумел бежать из-под стражи. Но якобы его настигли посланные в погоню охранники и расстреляли. Где Каширова захоронили, не знаю…».
Судьба Володи Каширова – это судьба одного из трехсот одиннадцати наших воинов, пропавших без вести в Афганистане. Жив ли Каширов или погиб, не известно. Возможно, что не суждено узнать, где покоится его прах. Но останется в памяти непобежденным, несгибаемым советским солдатом – «шурави». Сломленным, покоренным Каширова не видел никто!
Александр Мих. Олейник, подполковник, соб. кор. «Красной Звезды» - специально для «ЛГ». «Литературная газета», №30 (5200), 27 июля 1988 года.
КАШИРОВ ВЛАДИМИР НИКОЛАЕВИЧ [19. 12. 1961, Краснотурьинск, Свердловская обл], военнослужащий ВС СССР, участник войны в Афганистане (с 31. 12. 1981 в Кабуле на перес., затем в пров. Баглан); рядовой, старший стрелок 6-й мотострелковой роты 2-го мотострелкового батальона, экип. БТР-347; в/ч 51863, 177 мсп/ 108 мсд, Джабаль-Уссарадж (зам. ком. части п/п В. Россохин), н/п Каталак, «точка», перевал Саланг, окт. 1982 перенёс гепатит, лечение в Союзе; переведён в 1-ый батальон с базированием близ кишлака Хинджан (ноябрь 1983?, командир роты капитан Ю. Чекрыгин).
Согласно извещению (от 19. 12. 1983, военком В. Чекасин, в 1984 - военкомом был майор В. Лизунов), К. погиб 6. 12. 1983 при подрыве на фугасе БТР южнее 19-го опорного пункта, вблизи кишлака Хинджан. Останки официально преданы земле 22. 12. 1983 на кладбище в Краснотурьинске. Позднее поступили сведения, что на самом деле жив и находится в плену в долине Панджшер, где (возможно) под именем Карима работал в лазуритовых шахтах. По другой версии – погиб при попытке бегства. Позднее, через французского журналиста получено (27. 08. 1984) через Марсель письмо К. матери (22. 12. 1984), в котором говорится, что он находится в плену. Согласно последней записки, попавшей в руки офицеров армейской разведки, был жив 18. 07. 1984, уезд Хоста-о Ференг. По свидетельству бывш. военнопленного Андрея Добычина (лично не встречался с К.), погиб в этот день при попытке бегства.
Мать: Анна Георгиевна (1931), в 1991 году в составе комитета «Надежда» (Евгения Юрьевна Поплавская, Инна Васильевна Гордеева) посетила Кабул встречалась с сотруд. сов. посольства и през. Наджибуллой. Была жива в ноябре 2007. Отец (ум. до 1981), старший брат Владислав.
О нём: В «списке Ляховского» (первоначальном списке ГШ МО СССР, весьма неточном и содержащем ошибки, опубл.: Ляховский А. А., Забродин В. М. Тайны афганской войны. Планета, 1991, в списке 333 человека + 1 внесён ошибочно*) числится под № 144 с примечанием: «в отряде оппозиции». В «списке 703-ёх» – отсутствует; в «списке газеты Труд» (второй, исправленный, дополненный список ГШ МО ? напечатан с умолчанием источника, 2007, 233 человека) числится в категории «погибли в плену». В «списке РСВА-УРАЛ» (составлен не ранее 1. 02.1992, 296 человек с исключением обнаруженных и вывезенных на Запад или вернувшихся в СССР) указано: «Ранен, попал в плен – убит при попытке бегства?».
Владислав МАЙОРОВ, Ирина МАЙОРОВА, «ЗАРАНЕЕ МЕНЯ НЕ ХОРОНИТЕ ...» ЧИТАТЬ ТУТ (фотографии, фрагменты из писем)
* список ГШ МО (по состоянию на 15. 2. 1989), опубликованный в Ляховско-Забродинском совместном труде (Тайны афганской войны, М., "Планета", 1991, ISBN: 5-85250-486-6), который я условно называю «список Ляховского», предоставленный авторам, видимо, руководством Генштаба МО, поражает своей малоинформативностью, отсутствием в нём строгих и конкретных данных по каждой персоналии: дата и место призыва, номер военного билета, время прибытия к месту службы, номер и принадлежность войсковой части, её дислокации (по расквартированию литерного подразделения), фамилия командира, времени и места пропажи военнослужащего или попадания его в плен, данных о родных и средства связи с ними и т. д. По существу, он представляет собой лишь пофамильный список с редкими указаниями (часто ошибочными) возможной судьбы в плену, в некоторых случаях с неверными именами-отчествами (!). Даже сейчас, много лет спустя, удивляет формализм и халатность его составления, демонстрирующие равнодушие и неуважение лиц, участвовавших в работе над ним, к судьбам солдат и офицеров поименованных в списке.
Публикация списка Ляховского на сайте САЛАМБача ТУТ
_____________________________ Интервью одного из авторов двухтомника «Обещаю вернуться живым…» полковника Владислава Майорова: «Наша книга завершается рассказом о том, чему не было аналогов за всю афганскую войну. 22 декабря 1983 года мама Владимира Каширова из Краснотурьинска хоронила гроб с телом сына, погибшего в Афганистане. А в эти часы сам Володя, попавший в плен после подрыва БТР, писал ей: «Я, твой сын Владимир, жив, нахожусь в плену. Заранее меня не хороните…» В 1991 году, через два года после вывода советских войск из Афганистана, Анна Георгиевна Каширова прилетела в Кабул с надеждой найти сына. Ее лично принимал президент Афганистана Наджибулла, но он ничем не мог помочь женщине. Своего сына Володю Анна Каширова ждет до сих пор…» Полностью читать: ТУТ
Владимир Каширов, попав в плен в бессознательном состоянии, до последнего отказывался принять ислам, хотя прекрасно понимал, что те, кто не принимал ислам, не выживали в плену. Его избивали, сажали в яму, заковывали в кандалы, но Каширов держался стойко. Однажды, во время визита в лагерь Ахмад Шаха, Каширов сумел вырваться и бросился на него (по одной из версий Каширов ударил Ахмад Шаха Масуда костылем - V). Пленного тут же казнили…
История этого письма нас привела в Париж. Мать Владимира успела его оплакать у пустого гроба, когда выяснилось, что Владимир Каширов жив. Врач-француз вылечил его в плену у моджахедов. При подрыве он потерял глаз, была ампутирована нога. Известно, что Каширов Владимир предпринял несколько попыток побега. Далее его судьба известна только со слов старика, который видел, как через их кишлак проходил безногий шурави с одним глазом.
Поскольку факт рассказа этого старика пока не подтвердился, мы со своей стороны, поостережёмся пересказывать его. Но сама история плена Владимира Каширова может быть хорошо известна некоторым французам. Продолжаем.
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи. [ Регистрация | Вход ]
