А. И. БЕШКАРЕВ «ЦИРКАЧИ» *.
Замполиту 122 мотострелкового полка нужно было провести культурно-массовое мероприятие и отчитаться перед политотделом дивизии о проделанной работе. Для укрепления афгано - советской дружбы он додумался пригласить «зеленых», так называли воинов национальной армии Афганистана. Через несколько дней трое афганских офицеров и ещё с десяток солдат-сарбозовцев сидели на почетном первом ряду полкового клуба. Торжественная часть, с обязательным докладом и вручением грамот, посвящена была какой-то очередной советской годовщине и прошла на удивление быстро. И все закончилось как обычно - государственным гимном в клубе для всех и «спортивным праздником» на плацу для солдат, но в конце объявили гимнастические номера. Где-то в песчаных барханах афганского Туркестана начальник полкового клуба нашел концертную бригаду из Ташкентского цирка, которая гастролировала по Ограниченному Контингенту.
Для разогрева публики на сцену вышел фокусник. Деду было далеко за семьдесят, и он был явно нетрезв. Все фокусы, выполненные им, были настолько просты и демонстрировались так неуклюже, что даже в последнем ряду зрители видели все секреты. Но никому и не нужны были фокусы - все смотрели на ассистентку фокусника. А посмотреть служилым было на что: иссиня-черные, вьющиеся длинные волосы, божественная фигура, великолепные формы и всё это при почти двухметровом росте, а шикарная грудь ассистентки только символически были прикрыты маленькими тряпичными треугольничками. Бойцы на последних рядах даже соскочили со своих мест, похотливо рассматривая широко раскрытыми глазами молодую женщину. Знал замполит, чем поднять боевой дух стриженых двадцатилетних пацанов, которые по году и больше служили в афганской глуши.
Окончание каждого фокуса сопровождалось оглушительными аплодисментами. Фокусник кланялся, а ассистентка делала реверанс и коротенькая юбочка из какой-то леёгкой ткани на секунду открывала еще один розовый треугольник, и зал снова взрывался аплодисментами. Пять раз вызывали на «бис» фокус-дуэт. За фокусниками на низкую сцену выпорхнули три силовых гимнастки. Приветственный свист и топот шести сотен ботинок заглушили льющуюся из колонок узбекскую национальную музыку. Возбужденный полк с неописуемым восторгом встретил выступление гимнасток, и каждый элемент их номеров сопровождал криками, свистом и мощными аплодисментами огрубевших солдатских ладоней. Из душного помещения через открытые двери луна несла этот безумный шум в невысокие горы за полком, где местные «духи» держали несколько наблюдательных постов.
И тут среди дикого шума, в приспособленном под солдатский клуб железном ангаре, стал выделяться ещё один звук, очень похожий на предрассветный вой шакала. Он усиливался, когда гимнастки в своих купальниках делали так называемый «мостик». Этот удивительный нечеловеческий вой выдавал молоденький солдат-сарбоз, который во все глаза, пялился на почти обнаженных гимнасток, выполнявших акробатические этюды в трех метрах от него. Ноздри афганца с жадностью вдыхали поднятую на сцене пыль, смешанную с запахом духов и пота женских тел. Боец, сжав колени, раскачивался из стороны в сторону на скамейке и из последних сил пытался удержаться на нём, ухватившись за доску судорожно сжатыми пальцами. Юношеский организм, воспитанный в строгой исламской морали, не выдерживал созерцания природных для европейцев цирковых номеров. Другие сарбозы, зажав ладони между колен и закатив глаза, шептали молитвы, умоляя о чём-то Аллаха. Афганские офицеры более спокойно отнеслись к цирковым номерам и даже перешептывались между собой. Командир советских мотострелков наблюдая за гостями, что-то шепотнул замполиту и тот, не дожидаясь окончания выступления трио, под каким-то благовидным предлогом повел всех афганцев из клуба.
Выступление цирковых бригады заканчивала дрессировщица голубей, тоже в коротенькой юбочке и купальнике со стразами. Из-за шума испуганные птицы отказывались вылетать из клетки, номер явно срывался. Дрессировщица от волнения без конца кланялась в зал, но положение спас старший прапорщик Клеманов. Он выскочил сбоку на сцену и вручил совсем растерянной женщине, непонятно где добытый в раскаленных барханам букетик цветов. Концерт на этом закончился.
Циркачи уехали из Ташкургана так же неожиданно, как и появились. И «духи» от чего-то затихли. За неделю не сделали по полку ни единого выстрела, не устроили никаких подлянок и вообще, казалось, забыли на эти дни о джихаде - священной войне с неверными.
О Ташкентском цирке на сайте
Мой Ташкент Здание цирка на 2500 мест (Ташкент, площадь Хадра, архит. Г.Алексадрович, Г.Мисягин, 1975)
ФОТО
