ст. прапорщик запаса Сергей Терентьев (слева) и прапорщик запаса Юрий Серяков, участники б/д в Афганистане. Фото из личного архива Ю. Серякова, публикация: «Выборгские Ведомости», №6/ 19.02.2016
В ЗАСТАВКЕ: ст. прапорщик запаса Сергей Терентьев [ум. 15.2.2016] (слева) и прапорщик запаса Юрий Серяков, участники б/д в Афганистане. Фото из личного архива Ю. Серякова, публикация: «Выборгские Ведомости», №6 от 19.02.2016
Ел. Винокурова
«ВОСЕМЬ МЕСЯЦЕВ В КАБУЛЕ»
Принято считать, что дата начала афганской войны – 25 декабря 1979 года, день, когда 40-я армия генерал-лейтенанта Юрия Тухаринова вступила на территорию ДРА. Однако участие советских погранвойск в афганских событиях началось задолго до этой даты.
Прапорщик Выборгского погранотряда Юрий Серяков прибыл в Кабул в составе роты охраны посольства СССР 4 сентября 1979 года.
«Я тогда служил в Светогорске, - вспоминает Серяков. – Нам - ещё Юре Харитонову, Володе Тургеневу, предложили такую «загранкомандировку». В тот момент мы не знали, что речь идет об охране советского посольства, тем более о том, как будут впоследствии развиваться события».
По прибытии в Кабул роту разместили в местной школе, объяснили, сначала в самых общих чертах, что обстановка стране напряжённая, а потому охрану посольства необходимо усилить. Через несколько дней составили схему охраны, определили маршруты патрулей, расположение огневых точек. «Таких мер требовала военно-политическая ситуация в Афганистане, - рассказывает Юрий Серяков. – Дело было в том, что лидеры одной партии, Хафизулла Амин и Мухаммед Тараки, не могли договориться о распределении полномочий. Бунты в войсках ДРА происходили постоянно, и в городе было неспокойно.
Напряжение достигло пика 14 сентября. Нам приказали переодеться в форму спецназа, усилить наряды, подготовить боеприпасы. О том, что происходит в городе, мы узнавали от нарядов на крышах домов: в Кабуле шли вооруженные столкновения, были слышны звуки боя в районе президентского дворца. Всё это привело к отстранению Тараки от власти, 17 сентября он был убит, а президентом стал Амин».
Кульминационным событием того времени стала операция «Шторм», проведенная 27 декабря. Для захвата дворца Амина и других государственных и военных объектов были задействованы группы спецназа ГРУ, КГБ, подразделения ВДВ.
Прапорщик Серяков входил в группу, сформированную для захвата второго по значимости объекта - дворца «Дар-уль-Аман», в котором располагался генштаб армии ДРА: «Я, Юрий Иванец и Роберт Галлеев должны были разоружить часовых у центрального входа. Это получилось без лишнего шума - связали, затащили в здание. Но главные события разворачивались на втором этаже, в кабинете Мухаммеда Якуба, главы генштаба афганской армии. Его необходимо было нейтрализовать.
Завязалась перестрелка, с верхнего этажа бежали афганцы. Мы подключились, но сил было маловато, ждали роту поддержки, десантников, а её всё не было. Минут через сорок они прибыли, но, не ориентируясь в обстановке, открыли шквальный огонь из всех видов оружия по зданию. Нас начали «причёсывать» с двух сторон, сверху - афганцы, а с улицы - свои, десантники.
Бой - это очень страшно… Мы с Робертом занимали первый этаж, ворвался сержант: «А вы тут что делаете?» Слава богу, разобрались… В этом бою Юра Иванец получил тяжёлое ранение». За выполнение этого боевого задания Серяков Юрий Леонидович награждён орденом Красной звезды.
В Афганистане Серяков служил до 13 мая, входил в спецподразделение «Гвоздика», созданное для охраны резиденции президента Бабрака Кармаля. 15 мая Юрий прибыл домой в Светогорск, а 16-го у него родилась дочь…
Восемь с половиной месяцев Афганистана, по жизненным меркам - срок небольшой. Однако те переживания оставили незаживающие рубцы в памяти – предельное напряжение спецопераций, боль и горечь боевых потерь, постоянная готовность к внезапному нападению, даже когда обстановка, казалось бы, спокойная, и непреходящая тоска по дому.
Но при этом есть присяга, воинский долг, который выборгские пограничники выполняли с честью.
«Уходят боевые товарищи, - говорит Юрий Серяков. – Нет Юры Харитонова, в этот понедельник, 15 февраля, в День памяти, умер мой сослуживец, участник боевых действий в Афганистане, старший прапорщик запаса, старшина заставы им. Гарькавого Сергей Терентьев. Скорбим и помним…».
ТЕРЕНТЬЕВ, Сергей Владимирович [-ум.15.02.2016, Светогорск, ЛО], старший прапорщик запаса, КСЗПО, 102 Выборгский ПО, в/ч 2139, 5 пз им. Гарькавого; награжден медалью "За боевые заслуги", упомянут в информ. сообщении агентства "Мангазея", ""Тематический вечер, посвященный 25-летию вывода Советских войск из Афганистана, (mngz.ru) от 18.2.2014.
Из личного архива подполковника Лысого В.А., рота охраны советского посольства в Афганистане.
Вспоминает старший лейтенант Иванец Юрий:
«За три недели до декабрьских событий (речь идет о штурме дворца Амина 27 декабря 1949 года - V.), генерал Власов приказал командиру роты Чемерзину подобрать и выделить в его распоряжение наиболее физически подготовленных 2-3-х бойцов. Майор Чемерзин пригласил меня и предложил подобрать команду. Выбор выпал на меня, потому как я и ещё несколько человек, ранее увлекавшиеся каратэ, организовали небольшую спортивную секцию. И с целью поддержания формы в свободное время проводили регулярные тренировки на газоне заднего двора, почти под окнами командира. Я рекомендовал в группу прапорщиковГалеева Роберта и Серякова Юрия. Старшим группы Чемерзин назначил меня, приказал в любой момент быть готовыми на выезд. Форма одежды на выезде была определена полевая спецназа. Оружие – автоматы с 4 магазинами боеприпасов, пистолеты, гранаты РГД-5 – по 2 шт. и ИПП (индивидуальный перевязочный пакет).
27 декабря поступила команда прибыть нашей группе на 18.00 к зданию посольства, для выезда. На стоянке уже стояло два автомобиля УАЗ-452 и ГАЗ-66. По приходу к зданию я доложил генералу Власову о прибытии. Он сказал, что вся группа поступает в распоряжение майора Розина, который стоял рядом с нами. Майор Розин всю нашу группу подвёл к ГАЗ-66 и пригласил сойти с кузова бойца группы «Зенит», назвал его Песцовым, сказал, что он знает задачу, и мы будем действовать под его руководством. Задачей нашей группы было разоружение часовых у входа в здание МО ДРА. В кузове автомобиля уже сидело человек десять-двенадцать незнакомых нам бойцов зенитовцев (двое из которых были явно корейцами), туда же погрузилась и наша команда. Назвались по именам и крепким рукопожатием скрепили наше знакомство. В машину к генералу Власову перед отъездом садился какой-то афганец. Минут через 40 – 50 двинулись в сторону дворца «Дар-уль-Аман», это в десяти минутах езды от посольства.
К 19.00 прибыли на место, прибыла и машина с делегацией десантников. Из неё вышли генерал Рябченко и два офицера, очень похожие друг на друга. Вся наша команда тоже спешилась, но афганец остался сидеть в УАЗе. Встречал прибывших генералов военный советник начальника генерального штаба генерал Костенко П.Г. Вся наша не маленькая делегация (этот «троянский конь») вошла в вестибюль первого этажа. Генералы Костенко, Власов, Рябченко, а с ними Розин, и в качестве охраны два офицера-десантника (Логайский С. и Логайский П.) и два бойца зенитовца (Васильев и Ирванёв), поднялись на второй этаж к кабинету НГШ армии ДРА подполковнику Мухаммеду Якубу. Остальная часть прибывшей делегации (задняя часть «троянского коня») расположилась в вестибюле, разобравшись по группам действия, ожидала условного сигнала. Оставшийся за майора Розина офицер, осмотревшись на месте, знаками и шёпотом распределял личный состав и ставил задачи, сообразуясь с реально создавшейся обстановкой. Недалеко от входа располагалось помещение узла связи, охраняемое вооруженным часовым. Двое часовых с оружием стояли у центрального входа. Как разворачивались события в кабинете Якуба, я не видел.
Когда в центре города произошёл взрыв, его было слышно и на окраине города, это был сигнал к действию. События разворачивались по следующему сценарию. Трое зенитовцев (Кудрик, Стремилов, Машков) застрелив часового у входа на узел связи, кинули туда гранату, затем заскочили сами и вывели аппаратуру из строя, оставшихся в живых афганцев связали. Закончив здесь дела с узлом связи, побежали (с ними вместе и я) на второй этаж оказывать помощь двум зенитовцам (Климову и Титову), сдерживающим натиск афганцев со второго и третьего этажей. Одновременно с первой тройкой зенитовцев тройка - зенитовец Песцов и пограничники Галиев Роберт и Серяков Юра кинулись разоружать часовых у центрального входа, всё прошло блестяще, только лаптями в воздухе сверкнули афганцы. Связали и затащили их в средину здания. Параллельно два спецназовца (Ким и Нам) блокировали вход в правое крыло, а два других (Баранов и Поволоцкий) – в левое крыло первого этажа здания. В здании завязался бой, пули летели со всех сторон, то ли это был прицельный огонь, то ли это рикошет, было непонятно, рядом взорвалась граната. Только почувствовал удар в ногу, упал как подкошенный, ноги не чувствую, только через штанину сочится кровь и страшная боль. Лежу на полу, корчусь от боли, кругом идёт бой, все заняты, оказать помощь некому. Потом оттащили под стену, перетянули рану, на втором этаже у зенитовцев тоже был раненый".
Из личного архива подполковника Лысого В.А., рота охраны советского посольства в Афганистане.
Вспоминает прапорщик Серяков Юрий:
«Уже после боя зенитовцы рассказали, что в это время творилось на втором этаже. Когда генералы и сопровождающая их охрана поднялись на второй этаж, в приемной начальника штаба остались два десантника и два зенитовца. Когда грохнул взрыв, в кабинете начальника штаба началась возня, и послышался грохот падающей мебели. Оттуда с перепуганными глазами выскочил генерал Костенко и крикнул десантникам и зенитовцам: «Помогайте». Вместе с десантниками в кабинет заскочил и порученец Якуба.
Двое зенитовцев выскочили из приемной в коридор этажа и дали несколько автоматных очередей по открытым дверям кабинетов. Затем выдвинулись к центральной лестнице, ведущей на третий этаж, и обстреляли бегущих по ней с верхнего этажа афганцев. Завязалась перестрелка между зенитовцами и афганцами второго и третьего этажей, вдвоем сдерживать такой натиск было не под силу.
На помощь пришли бойцы с первого этажа, взявшие на себя блокаду лестницы на третий этаж. Для штурма третьего этажа сил было маловато, а обещанной роты поддержки десантников всё не было. Минут через сорок после начала операции они прибыли, но, не ориентируясь в обстановке, открыли шквальный огонь со всех видов оружия по зданию. Нас начали «причёсывать» с двух сторон, сверху афганцы, а с улицы свои десантники. Спасать положение был призван генерал Рябченко, но поскольку прямой связи с атакующими нас десантниками у него не было, он по радиостанции зенитовцев связался с комбатом, а тот с командиром обстреливающей нас роты.
После этого десантники вошли в здание и штурмом взяли третий этаж».
Вспоминает прапорщик Галиев Роберт:
«О событиях в кабинете Якуба, рассказал мне переводчик Плиев А. Он вместе с генералами Костенко, Власовым, Рябченко и майором Розиным вошли в кабинет НШ. Беседу с Мухаммедом Якубом начал генерал-майор Власов А.А., поскольку Якуб знал его, как представителя погранвойск СССР. К тому же Якуб хорошо знал русский язык, потому как учился в СССР в Рязанском десантном училище. Власов представил командира дивизии ВДВ генерала Рябченко и его «заместителя по тех. части» майора Розина, завязалась беседа о расквартировании прибывших войск. На приставном столике у Якуба стояла портативная радиостанция и лежал пистолет-автомат, было такое впечатлении, что он догадывался о возможной провокации. Услышав гул прогремевшего взрыва, Якуб кинулся к оружию, но Розин блокировал его, повалить Якуба на пол не удалось. На помощь пришёл Плиев и генерал Власов, завязалась драка.
Выскочивший из кабинета НШ генерал Костенко от греха подальше позвал офицеров-десантников и зенитовцев из приёмной на помощь, сам укрылся в своём кабинете. Вместе с десантниками заскочил и порученец Якуба с пистолетом, пытаясь помочь своему начальнику, но применить его не успел, был убит зенитовцем. Якуб тоже был ранен, но всё же вырвался из рук наседавших советских «товарищей» и укрылся в соседнем кабинете, где сидели его офицеры штаба, прибывшие на совещание. Генерал Рябченко удивлённо смотрел на происходящие события. Через переводчика Плиева всем приказали сдаться под угрозой смерти. В совещательной комнате, наверное, не все офицеры симпатизировали своему начальнику, двери открылись сразу. Якуб сдался, надеясь на милость победителей, майор Розин надел ему наручники и оставил его в совещательной комнате.
К нему вошёл прибывший с генералами афганец, член ЦК НДПА Ватанжар, до этого ждавший на первом этаже, о чём то с ним говорил, потом раздался выстрел. Майор Розин из вскрытого сейфа Якуба извлёк служебные документы и передал генералу Власову, который передал их на хранение генералу Костенко.
Через два дня эти документы передали советскому представителю КГБ СССР в Афганистане генерал-лейтенанту Иванову Борису Семёновичу, заместителю начальника первого главного управления КГБ».
