группа провожающих (Борис Волин, Карл Радек,) у погребальной колесницы Ларисы Рейснер, Никитская улица близ дома № 8 («Дом Печати»), Москва, 12.02.1926
В ЗАСТАВКЕ: группа провожающих (Борис Волин, Карл Радек,) у погребальной колесницы Ларисы Рейснер, Никитская улица близ дома № 8 («Дом Печати»), Москва, 12.02.1926.
Уточнение к фото: если вы внимательно приглядитесь то, на тов. Радеке и на низеньком ошинеленом человеке на первом плане (товарище Лашевиче) рукой неведомого цензора поставлены кресты, вычёркивающие этих двоих из жизни и публичного поля.
В центре за колесницей в очках-велосипеде распорядитель похорон, участник траурной комиссии Борис Мих. Волин, он же Иосиф Ефимович Фрадкин (1.6.1886-16.2.1957), историк и филолог, партийный журналист (на момент похорон зам. редактора «Известий ЦИК СССР»), дипломат, работавший в Вене и Париже, крупный руководящий борец с алкоголизмом в СССР, его родная сестра Раиса Ефимовна была замужем за пресловутым карикатуристом Борисом Ефимовым (1900-2008), пережившим всех и вся и умершим в 107 лет, когда всех современников давно уже развезли на лафетах на Новодевичье и в фургонах НКВД к расстрельным рвам.
В семье Волина будет репрессирован брат-лётчик (другой брат возглавлял НКВД в Мордовии), сестра жены посидит в Потьме, но сам он благополучно переживёт своё время и упокоится на престижном Новодевичьем.
Левее - помянутый выше Михаил (Моисей) Михайлович Лашевич, он же Гаскович (1884-31.8.1928, Харбин), одессит из еврейской купеческой семьи, участник Гражданской войны, деятель левой оппозиции (троцкист-зиновьевец и очень влиятельный в обеих столицах партиец), член ВЦИК и канд. в члены ЦК (но ненадолго: на июльском пленуме 1926 его исключат), вскоре Лашевича отправят в Харбин председателем правления КВЖД, там он и погибнет, вероятнее всего, покончив жизнь самоубийством.
Тело перевезут в Ленинград и с почестями, оркестрами и салютом похоронят на Марсовом поле в мемориале жертв Революции, позднее его плиту уберут с глаз долой (1937) и восстановят в 1957 году. В 1926 он ещё в силе и в этом году словит свой второй орден Красного Знамени. Но дни его, как мы с вами знаем теперь, уже сочтены.
Примечательно, я знаю, должен знать зрительной памятью, как зовут двух людей за спиной Лашевича - молодого человека и мужчину средних лет. Знаю, но не могу вспомнить, кто это. Был бы благодарен читателю, кто узнает и подскажет.
Прощание началось в 9 часов, панихида - после 11. Всё время через небольшие перерывы играл инициированный тов. Луначарским (прислал телеграмму) квартет Страдивариуса: Борис Симский (1904-91), первая скрипка - Пётр Бондаренко (1903-85), только-только в январе поступивший второй скрипкой - Григорий Гамбург (1900-64), альт - Виктор Кубацкий (1891–1970), виолончель. Фуга Баха, квартеты Гайдна и Бетховена...
В зале Дома Печати присутствовал австрийской посланник г-н Отто Поль.
Речи говорили: помянутый выше тов. Борис Волин; наркомпочтель Иван Никитич Смирнов (1881- расстрелян 25.8.1936), влиятельнейший в эти годы троцкист; военком автомотополка тов. Самуил Давидович Давидович (1898—1988), в ячейке его подразделения состояла покойная, впоследствии Д. стал видным деятелем инженерно-танковой службы, генерал-майором (1943).
Около 12ти часов дня гроб вынесли и установили на катафалк тт. Волин, Лашевич и расстрелянные позднее товарищи Карл Радек, Авель Енукидзе, Иван Смирнов и Борис Пильняк.
По Никитскому бульвару - на Тверской - и на Ваганьково.
Причины смерти Л. (многие современники полагали, что это было убийство, грубо обставленное, как отравление) распадаются на две близкие друг-другу версии, кочующие из публикации в публикацию по Сети и в полиграфии:
1. якобы домработница революционеров Рейснеров приготовила им пирожные с кремом сбитым из непрокипичённых сливок, в процессе приготовления она сама заразилась тифом. Следом заболели и все, кто пирожные ел: Лариса, её мать** (см. ниже) и брат Игорь. Отец не любивший сладкого, счастливо избежал и опасности заражения (Пржиборовская, ЖЗЛ, 2008).
2. та же домработница напоила членов семьи некипячёным молоком (Лев Никулин, Виталий Вульф).
5 января 1926, в день когда в «Известиях» появились очерк Рейснер «День 14 декабря» (глава из её книги «Декабристы» , над которым Р. начала работать осенью 1925, но закончить не успела), Р. почувствовала признаки недомогания. Приблизительно в это время симптомы брюшного тифа появились и у остальных.
Все заболевшие были помещены в Кремлевскую больницу.
Проведшая около суток без сознания Лариса пришла в себя вечером 6го февраля и якобы произнесла: «Только теперь я понимаю, какая грозит мне опасность», а 9 февраля 1926 в 7 часов утра всё было кончено.
Несусветно распиаренный в годы перестройки, известный журналистский деятель 20-30-ых годов Михаил Кольцов, старший брат бессмертного Ефимова, восклицал в газете «Известия» с патетическим надрывом безвкусное и едва ли не пошлое: «Зачем было умирать Ларисе, великолепному, редкому, отборному человеческому экземпляру?».
Впрочем, патетика тогда была родной сестрой журналистики.
«Известия» (12.2.1926, № 35, с.3): «Тело Ларисы Рейснер погребено на «площадке коммунистов» Ваганьковского кладбища рядом с могилой поэта Нечаева» (пролетарский поэт Егор Еф. Нечаев, 1859-1925, умерший двумя месяцами ранее и чуть ли не на смертном одре вступивший в партию большевиков).
Примечательно, что несмотря на многолюдность похорон, на ориентир в виде могилы поэта Нечаева и на проживание в Москве близких родственников, место погребения тела Р. (на «площадке коммунаров», 20 участок Ваганьковского, недалеко от современного мемориала Есенина) уже через несколько лет было утрачено и когда в мае 1964 года потребовалось установить на могиле памятник, поставили его в конце концов на "предполагаемом" месте. Нынешний памятник стоит в глубине участка, в то время как гроб в землю опустили рядом с дорожкой, которая так и не изменила за 40 лет своего направления.
Ещё один штрих: когда хватились, у кого бы спросить, разузнать, быстро выяснили, что практически не у кого: большинство из литераторов тащившихся 12 февраля 1926 года за дрогами Рейснер либо сами давно умерли, либо (что чаще) - им помогли умереть.
Позвали Сталинского лауреата старика Льва Никулина (74 года), на многое за долгую жизнь насмотревшегося, человека малообщительного и даже замкнутого с посторонними, знавшего Рейснер по Кабулу и Ларису, судя по всему, весьма не любившего.
Лев Вениаминович отговорился, что у него плохая зрительная память, кладбище, мол, сильно изменилось (что так и было), старые деревья повырубили... нет... не найду... не узнаю.
НЕКРОЛОГИЧЕСКИК ПУБЛИКАЦИИ: Некролог "Лариса Рейснер"//Вечерняя Москва № 33 (671) 1926; Инбер В. Её памяти // Известия № 33, 3. 10.2.1926 (там же заметка-очерк Бориса Волина и фото Р. в гробу) см.: СКАН ; Новицкий Ф. На боевом миноносце // Известия 12.02.1926, с.3; Ильинский И. Памяти Ларисы Рейснер // Печать и революция. 1926; Соболев Ю. Лариса Рейснер // Красная Нива, 26.2.1926;Смирнов Н. Памяти Ларисы Рейснер // Новый мир. 1926; Сосновский Л. Памяти собрата // Жизнь искусства. 1926; Инбер В. Лариса Рейснер // Красная новь. 1927. Радек К. Портреты и памфлеты. Т. 1. — [Москва]: Художественная литература, 1934.
"Редакция «Известий ЦИК СССР и ВЦИК» скорбит о смерти своего товарища и талантливейшего сотрудника, члена ВКП(б) Ларисы РЕЙСНЕР, скончавшейся вчера, в 9 час. 30 мин. утра, после тяжелой болезни".
Первые страницы центральных газет СССР дней смерти и похорон Р. были заполнены сообщении о гибели и похоронах красного дипкурьера тов. Нетте, человека и парохода, хорошо памятного советским школьникам:
...В порт, горящий, как расплавленное лето, разворачивался и входил товарищ «Теодор Нетте». Это — он. Я узнаю его. В блюдечках — очках спасательных кругов. — Здравствуй, Нетте! Как я рад, что ты живой дымной жизнью труб, канатов и крюков...
_ * _ * _ * _ * _
Архив (личный) хранится в ЦГАЛИ СПб. Ф. 115. Оп. 2. Д. 7917, включает письма членов семьи и письма к ним.
Значительная часть наследия Рейснер остаётся распылённой по др. архивным собраниям и частным коллекциям: так некоторые фотографии Ларисы Рейснер, служебные удостоверения, вырезки из газет с некрологами хранятся в библиотеке Института культуры им. Горького в Москве.
Последние несколько лет некоторые из документов служебного характера, в т.ч. и относящихся к периоду пребывания Рейснер-Раскольниковой в Афганистане, фотографии самой Р. и её близких, её частная переписка, редакторские материалы и договоры с редакциями эт четера появляются на интернет-торгах или предлагаются к покупке частным образом. Иногда - целыми портфелями, иногда розно.
* выпившие то же молоко (или съевшие пирожные) брат Игорь (1903-58), будущий выдающийся афганист и мать Рейснер тоже заразились, но - выжили, однако, год спустя мать Ларисы умерла при схожих обстоятельствах.
** Мать, Екатерина Александровна Рейснер, урождённая Пахомова (1874-1927) ненадолго пережила дочь: через год, 19 января 1927 она скоропостижно умерла. По одной из версий подобно дочери - от тифа, заразившись от глотка непастеризованного молока, что и в самом деле выглядит несколько... странно.
Доводилось мне слышать и читать, что эта версия на самом деле является попыткой закамуфлировать самоубийство Екатерины Александровны.
Последние годы, после разрыва с мужем, открыто заведшего себе вторую семью, что рассорило его с членами первой (сын Игорь, к примеру, полностью отказался от общения с отцом), Е.А. жила в состоянии перманентного нервного напряжения и, как следствие, переутомления, усилившегося после гибели дочери, что якобы и привело к самоубийству.
Отец Ларисы красный профессор Михаил Рейснер, впрочем, тоже на свете не зажился: он умер в Москве 3 августа 1928 года всего 60ти лет.
Борис Пастернак ПАМЯТИ РЕЙСНЕР
Лариса, вот когда посожалею, Что я не смерть и ноль в сравненьи с ней. Я б разузнал, чем держится без клею Живая повесть на обрывках дней.
Как я присматривался к матерьялам! Валились зимы кучей, шли дожди, Запахивались вьюги одеялом С грудными городами на груди.
Мелькали пешеходы в непогоду, Ползли возы за первый поворот, Года по горло погружались в воду, Потоки новых запружали брод.
А в перегонном кубе все упрямей Варилась жизнь, и шла постройка гнёзд. Работы оцепляли фонарями При свете слова, разума и звёзд.
Осмотришься, какой из нас не свалян Из хлопьев и из недомолвок мглы? Нас воспитала красота развалин, Лишь ты превыше всякой похвалы.
Лишь ты, на славу сбитая боями, Вся сжатым залпом прелести рвалась. Не ведай жизнь, что значит обаянье, Ты ей прямой ответ не в бровь, а в глаз.
Ты точно бурей грации дымилась. Чуть побывав в ее живом огне, Посредственность впадала вмиг в немилость, Несовершенство навлекало гнев.
Бреди же в глубь преданья, героиня. Нет, этот путь не утомит ступни. Ширяй, как высь, над мыслями моими: Им хорошо в твоей большой тени.
1926
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи. [ Регистрация | Вход ]
