В ЗАСТАВКЕ: Е. М. Охримюк и В. С. Сафрончук, фото из книги Владимира Снегирева и Валерия Самунина – «ВИРУС "А". Как мы заболели вторжением в Афганистан», издательство «Российская газета», М., 2011.
Евгений Михайлович ОХРИМЮК (Mikhail Evgueni Okrimyuk, Євген Охрімюк) [1914 – предположительно начало лета 1982, казнён до 19. 04. 1982 примечание от 21. 09. 2015], геолог-поисковик, участник Великой Отечественной войны (сапёр, п/п-к в 1945), заслуженный геолог СССР. Московский геологоразведочный ин-т (1933-38, фак. геологической разведки полезных ископаемых). Работал в аппарате Совета Министров СССР. Начальник Государственного Комитета по Запасам при Мин. Геологии СССР, с 1976 года работал в Республике Афганистан в качестве советника этого министерства, с 1980 руководил группой советских геологов по твердым полезным ископаемым в ДРА. Похищен в Восточном р-не Кабула 18 августа 1981 (в публикации «Свободы» – 12. 09. 1981) душманами из отряда Шахабуддина (?), контролируемого Моулави Юнусом Халесом: был увезён в банду своим персональным шофёром. О его гибели писала газета ФКП «L'Humanité» (ноябрь? 1982, по свидетельству В. Снегирёва в статье было точное указание даты расстрела, которые он не помнит). Место гибели неизвестно, высказывалось мнение, что он был убит в одном из лагерей моджахедов «Исламской партии Афганистана» («Хезби ислами», ИПА) в р-не Хайберского перевала, так же высказывались утверждения, что Е. М. был похищен, возможно, по заданию ISI* и погиб не в полевых лагерях, а в застенках этой разведслужбы: «Aprés des tentatives infructueuses de médiation du CICR** , Mikhail Evgueni Okrimyuk fut exécuté par les " combattants de la liberté et de la démocratie " certainement dans les géoles de l'ISI , les services de renseignements Pakistanais». «После безуспешных попыток посредничества со стороны МККК, Михаил Евг. Охримюк был казнён «борцами за свободу и демократию», несомненно, в застенках ISI, пакистанских спецслужб». В ряде западных публикаций подчёркивалась близость Е. М. к любимцу и клеврету Брежнева председателю Совмина СССР Николаю Тихонову. Некоторые сведения о Е. М., истории его похищения и гибели содержатся в книгах В. Снегирёва и Д. Гая «Вторжение» (см. ниже главу об Охримюке), А. Окорокова «Секретные войны Советского Союза», однако, сведения эти требуют уточнения. Сколько-нибудь подробного и достоверного изложения истории похищения Охримюка в публикациях отечественной периодики мне до сего дня обнаружить не удалось. Официальный сайт газеты «Юманите» содержит материалы номеров лишь начиная с 1990 года. Жена: Тамара Петровна, до 1980 жила в Кабуле в малолетней внучкой. Вернулась в Кабул в день похищения мужа, он ещё успел встретить её в аэропорту.
* Inter-Services Intelligence (بین الخدماتی مخابرات), Межведомственная Разведка Республики Пакистан, основной орган внешней разведки и контрразведки Пакистана, координирующий работу разведывательных органов трёх родов ВС страны, создана в 1948 году. Руководитель в 1980-87 годах ген-лейтенант Akhtar Abdur Rahman Khan (اختر عبد الرحمن; b. 11.06. 1924 – 17. 08. 1988).
** Comité international de la Croix-Rouge, вероятно контакты осуществлялись при посредничестве кушнеровских Médecins sans frontières. О. обращался с письмом на имя Н. Тихонова или Л. Брежнева с просьбой об обмене его на 50 моджахедов, находящихся в тюрьмах кабульского режима, однако обмен так и не был осуществлён. См. об этом: «Комсомольская Правда», (20 Декабря 2011, 14:20), Наталия ГРАЧЕВА, «Война войной, а Новый год по расписанию! Афганские были Мэльса Мустафина». ТУТ
«СВОБОДА» 12. 12. 1981, № 235, vol XXXVIII (укр. яз.) Тут на первой странице вверху слева приведён текст письма Охр. Тихонову от 1-го октября 1981 года¸ написанного под очевидным давлением со стороны похитителей.
Василий Степанович САФРОНЧУК [16. 02. 1925, село Лозоватка Днепропетровской области, Украин. ССР – 16. 10. 2004, Москва], дипломат в ранге Чрезвычайного и Полномочного Посла СССР (в отставке), участник ВОВ (в составе I-го Украинского ф-та дошёл до Праги, лейтенант в 1945), член редколлегии газеты «Советская Россия». Работал первым секретарём, а затем — советником Посольства СССР в Лондоне, Чрезвычайным и Полномочным послом в Гане, советником в Демократической Республике Афганистан (советник Х. Амина по международным делам, 1979 году, советник министра иностранных дел Афганистана Ш.М. Доста, 1980-82, в ранге посланника посольства СССР). Заведующий отделом стран Среднего Востока МИД СССР (1982–1985), заместитель постоянного представителя СССР при ООН (1987–1992), на преподавательской работе в МГИМО. Оставил воспоминания о своём пребывании в Кабуле (глава «Россия и Афганистан» в книге «Политика и дипломатия»)*. Жена: Зоя Андреевна (05.11.1933).
* среди прочего, Софрончуку принадлежит одна из версий обстоятельства гибели Хафизуллы Амина, которую в своей книге приводит Юрий Дроздов: «Накануне штурма личный врач Амина, майор медслужбы Советской Армии, дал своему пациенту лошадиную дозу снотворного. Но тот почуял неладное - к тому времени он уже не доверял своему советскому окружению. Воду, к примеру, пил только из разных сосудов небольшими порциями: боялся, что отравят. Ночью спал в разных местах, порой даже в танке. Поэтому снотворное как следует не подействовало. Но все же Амин чувствовал какую-то слабость и недомогание. ...Амина уложили в кровать, сделали промывание и поставили капельницу. Он задремал, но автомат положил с собой рядом. В это время раздались первые выстрелы - это десантники начали штурм дворца и рвались наверх. С вертолета на крышу была выброшена вторая группа, которая пробивалась вниз. Охраняли Амина советские солдаты-узбеки, одетые в афганскую форму, которые не знали, кто штурмует дворец, и потому стойко защищали афганского президента. Стрельба приближалась. Но Амин лежал спокойно и спал. Врач-майор спрятался в шкафу здесь же, в комнате, а посольский врач с медсестрой выбежали в коридор и укрылись в какой-то нише. Мимо них с топотом пробежали солдаты в камуфляже и ворвались в кабинет Амина. С ходу дали очередь из автоматов крест-накрест по шкафам, и оттуда вывалилось прошитое пулями окровавленное тело военврача. Неожиданно Амин, который до того, казалось, спокойно спал, схватил автомат и стал стрелять. Хотя приказ был брать живым, десантники дали очередь по постели, и президент затих навсегда» («Записки начальника нелегальной разведки», гл. 9). Дроздов указывает на неточности в свидетельстве С. : «В день штурма во дворце В. С. Сафрончука не было и вертолета над крышей тоже». Упоминаемый в тексте «майор военврач» Виктор Петрович Кузнеченков [3. XI. 1934, г. Жуковка Брянской области — 27. XII. 1979, Кабул, р-н Дар-ул-Аман], полковник медицинской службы, главный терапевт поликлиники советского посольства в Кабуле.
Ю. Дроздов, «Записки начальника нелегальной разведки», электронная версия
Сочинения: «Политика и дипломатия» фотостраница , «ИТРК», М. .: ИТРК, 2011. - 367 с., [8] л. ил.; 21 см. - Библиогр. в подстроч. примеч.. - ISBN 978-5-88010-273-0: 155.00, 339.00, р. 1500 экз. На 4-й с. обложки Сафрончук В. С. - зам. Генерального секретаря ООН от СССР (1987-1992 гг.). Шифр: 63.3(2)6-6 С 218 Хранение: ОЛОН 1547013, КХ 1548607.
История эта в свое время взбудоражила Кабул. Отзвук ее донесся до Москвы, где "делом Охримюка" занимались различные организации - от КГБ до Министерства геологии. И сегодня, когда прошло почти десять лет, имя это рождает множество ассоциаций в людях, причастных к тем событиям.
Евгений Михайлович Охримюк, геолог по профессии, наш советник в ДРА, исчез в Кабуле средь бела дня. Как и почему это произошло, рассказывает Александр Александрович Коляжнов*, давний и добрый знакомый Охримюка, его коллега:
- В 1934 году я поступил в Московский геологоразведочный институт, тот, что на Моховой. Охримкж уже учился там на втором курсе. Во время учебы никаких особых контактов с ним не было, хотя учились на одном факультете - геологической разведки полезных ископаемых.
После окончания института оба ушли в армию. Судьба развела нас на определенное количество лет. В сорок первом Охримюк был мобилизован во фронтовые части, а я попал в Забайкалье, где участвовал в оборонительном строительстве.
Евгений Михайлович прошел всю войну в саперах, закончив в звании подполковника, имел награды. Демобилизовавшись, поступил на работу в Комитет по делам геологии, начал заниматься поиском редких руд. В эти годы мы с ним изредка виделись. А с 1950 года стали работать бок о бок в аппарате Совмина СССР. Да и жили по соседству, в одном доме на Фрунзенской набережной.
После я уехал в Китай начальником экспедиции, в 1957-м был назначен начальником управления внешних сношений Министерства геологии, а Евгений Михайлович все продолжал работать в Совмине,/f-дё его весьма ценили. Кстати, в том же, пятьдесят седьмом, я рыл командирован в Афганистан для подписания самого первого контракта по геологическим изысканиям. Собственно, кроме геологов, в тот момент в Афганистане советских специалистов почти не было.
Вернемся к Охримюку. Евгения Михайловича направили в Афганистан в 1976 году. Исполнилось ему тогда 63 года. Он стал руководителем группы советских геологов. Встретили его наши специалисты с определенной опаской. Все-таки возраст, климат страны нелегкий, какой себя будет чувствовать? Надо сказать, здоровье Охримюка не подвело, и в Афганистане он остался самим собой - энергичным, подвижным и во все вникающим. Должен сказать, что характерными чертами его были скрупулезность, дотошность, педантичность при рассмотрении различных вопросов. Совминовский ранг помогал смотреть на проблемы широко, по-государственному, что также снискало ему уважение коллег и афганского руководства.
Под началом Охримюка велась разработка руд и нерудного сырья, продолжались поиски, в основном на севере страны, новых месторождений газа. Еще до Евгения Михайловича было открыто в 40 километрах к югу от Кабула месторождение свинца и цинка Айнак - одно из крупнейших в Азии. Главная задача Охримюка и наших геологов заключалась в детальной доразведке Айнака, с чем они хорошо справились. Велись и другие изыскания. С началом войны, когда полевые работы практически прекратились, Охримкж с коллегами вокруг Кабула вел поиск месторождений строительных материалов и воды.
- Как вы и Охримюк расценили ввод войск в Афганистан?
- Я неплохо знал Восток, жил два года в Пакистане. Ввод войск посчитал ошибкой. Я ни на минуту не сомневался, что афганцы объявят джихад со всеми вытекающими отсюда последствиями. Евгений Михайлович тоже считал, что это неизбежное! Надо заметить, Охримюк никогда не обсуждал решения партии. Со мной он был совершенно откровенен, поэтому я могу с полным правом судить о его позиции по афганскому вопросу.
*Александр Александрович КОЛЯЖНОВ [01.02.1916], советский геолог.
Сочинения: А. А. Коляжнов, В. А. Ярмолюк: Советские геологи за рубежом : (Междунар. деятельность геол. службы СССР), 1931-1991 / В. А. Ярмолюк, А. А. Коляжнов, 278 с., [12] л. ил. 21 см, М. Лориен 1997
Архивы: (дело) в ГА РФ ф.А385 (Высшие органы государственной власти РСФСР, ВС РСФСР); оп.30. (Отдел наград Президиума Верховного Совета РСФСР. 1976-1977 гг), Коляжнов Александр Александрович, 16. марта 1976.
Вспоминаю такую подробность. Когда Охримюк, проведя отпуск в Союзе, последний раз уезжал в ДРА, то, гуляя с ним в садике возле дома, я его предупредил: "Ситуация в стране такая, что тебя могут убить..." Он только улыбнулся.
У нас была мысль отозвать его из Афганистана. Не только возраст Евгения Михайловича играл тут роль - как-никак но и обстановка в ДРА. Но он не хотел уезжать, стремясь закончить начатые и ведущиеся работы. Кроме того, он пользовался в Афганистане большим авторитетом, найти ему полноценную замену было бы трудно.
У Охримюка было много наград - орденов, медалей. Человек глубоко партийный, я бы сказал, ортодоксально партийный, он любил выступать перед людьми, участвовать в различных обществ венных делах. По просьбе нашего посольства он надевал все свои регалии, ехал в советские войска и рассказывал солдатам про страну, на территории которой они находятся.
Конечно, он понимал, что привлекает к себе повышенное внимание афганцев - агентов различных оппозиционных группировок. Но, будучи неробкого десятка, продолжал лекционно-пропагандистскую деятельность, словно бы играя с опасность
Словом, человек он был заметный. Многие афганцы к тому же знали: Охримюк долгое время работал в Москве референте по вопросам геологии у тогдашнего заместителя, а затем председателя Совмина СССР Тихонова. Это еще больше приковывало к нему внимание.
Вот мы и подошли к роковому дню - 18 августа 1981года.
Как все произошло? Об этом нам рассказала вдова Охримюка Тамара Петровна.
- В Кабуле мы вначале жили втроем: Евгений Михайлович, я и внучка. Потом я и внучка улетели домой - обстановка не слишком располагала к пребыванию в Афганистане с ребенком.
Но и Евгения Михайловича оставлять одного без ухода не хотелось, и я вернулась обратно. Произошло это как раз 18 августа.
Муж встретил меня на аэродроме, отвез на закрепленной за ним "Волге" домой в микрорайон. За рулем сидел его постоянный шофер, молодой афганец по имени Гульназык. Все было обычно, ничто не вызывало тревоги. Я осталась в квартире, а Евгений Михайлович вскоре поехал на службу. Больше я его не видела.
А. А. Коляжнов: О случившемся я узнал немедленно. В Москву пришла шифровка. В ней говорилось смутно и непонятно, что Охримюк пропал при странных обстоятельствах. Так началась его эпопея, к которой я имел самое непосредственное отношение.
Впоследствии удалось по минутам восстановить события того злополучного дня. Отвезя жену домой, Охримюк днем вызвал машину и поехал в свой офис, предварительно позвонив туда. Офис находился в здании министерства горных дел и промышленности, километрах в полутора от микрорайона, где жили советские специалисты.
В офисе он не появился. Выяснилось, что шофер, возивший Охримюка, а до этого других наших специалистов, по дороге "встретил земляков" и попросил разрешения подвезти их. Охримюк не возражал. Те двое сели на заднее сиденье. Улучив момент, они скрутили его, залепили рот лентой. Ясно, что операция эта планировалась заранее, тщательно готовилась.
Семья шофера, как стало известно, жила в Пакистане. Было высказано предположение: моджахеды использовали семью для давления на шофера, чтобы принудить его участвовать в похищении Охримюка.
Машину Евгения Михайловича видели наши офицеры при выезде из Кабула. Еще удивились: куда это отправился Охримюк в столь неспокойное время? Но не придали значения.
Сразу же началась борьба за вызволение его из плена. Как водится, возникли разные слухи, домыслы. Трудно было установить, что является правдой, а что легендой. Одна из версий звучала так. Главарь крупного бандформирования в качестве выкупа за нашего советника хотел получить своего брата, арестованного правительственными войсками. Долго судили-рядили, а когда стали выяснять, где же находится брат главаря, то выяснилось, что он уже расстрелян. Менять было некого.
Ко мне попали два письма Охримюка из плена. Одно, адресованное Н. А. Тихонову, другое - в наше министерство. Ходили слухи, что Евгений Михайлович обращался и непосредственно к Л. И. Брежневу (голос его моджахеды записали на пленку и пустили по радио), но я лично этого не слышал.
В письме на имя Тихонова Евгений Михайлович описал свой путь на юг Афганистана. Вели его пешком по высокогорным тропам; моджахеды не пользовались лошадьми и вьючными животными, дабы не привлекать лишних взглядов. Охримюку сломали зубной протез (он с трудом ел), разбили очки. Вели его пять или шесть дней. Поселили очень высоко в горах, в диком, необжитом месте.
В письме Охримюк просил решить вопрос о его обмене, и когда это решится - а он свято верил, что его не бросят на произвол судьбы, - то прислать за ним вертолет, ибо назад пешком он уже не дойдет.
В другом письме Охримюк в основном адресовался своей семье. Просил передать близким о том, что с ним приключилось и что он надеется на благополучный исход.
Письма не были слезливыми - не такой человек Охримюк, - но они и не были бодрыми. Пожилому человеку тяжело было сносить условия плена... Бежали недели, месяцы, а с обменом не вытанцовывалось. Наши скрывали, что брата главаря банды, пленившего Охримюка, уже нет в живых. Иных вариантов обмена никто не предлагал, или предложения эти не встречали поддержки "наверху".
- Почему, как вы думаете, Александр Александрович?
- Затрудняюсь ответить...
Попробуем дать свой ответ. Похоже, наши не хотели создавать прецедента. Если обменять Охримюка, моджахеды начнут выкрадывать и других советских советников, дипломатов с той же целью обмена. Нет, уж лучше не давать им такого повода, полагали в Москве.
И старый геолог продолжал томиться в плену, веря, надеясь, ожидая.
А. А. Коляжнов: По линии КГБ дошли такие сведения: наш лазутчик побывал в расположении банды и видел Охримюка, отрастившего огромную бороду (в Кабуле он носил лишь усы). Попытаться освободить его было невозможно. Тогда возникла идея выкупа. Но, по-моему, всерьез ее реализацией никто не занимался.
Так продолжалось более полугода. Можно только догадываться, что творилось в душе пленного. Видимо, он написал не одно письмо, прося руководство страны вызволить его из беды. Но все тщетно. В той крупной военно-политической игре, вернее сказать, авантюре, которую затеяли в ДРА наши лидеры, Охримюк был слишком мелкой сошкой, чтобы обращать внимание на его страдания.
- Давайте, Александр Александрович, представим себе эту коллизию.
Специалист, партиец, верой и правдой служивший Отечеству, оказывается в беде. Он искренне верит в то, что его не оставят в беде, ему обязательно помогут, он свято убежден в этом. Но бегут дни, и каждый день уносит золотоносную крупинку надежды. И вот уже надежды этой осталась жалкая щепотка на дне души. И все, ради чего он жил и работал, кажется мизерным, никчемным, пустым.
Крайнее разочарование в людях, кому служил, а наверное, и в системе, породившей такие отношения, - вот самое страшное, одолевавшее Охримюка в плену.
- Об этом мы с вами можем только догадываться. Но, похоже, вы недалеки от истины.
О судьбе Охримюка стало известно из заметки в "Юманите". В ней было сказано, что такого-то числа (не помню точно даты) казнен советский специалист - геолог Михаил Евгеньевич (перепутали имя отчество) Охримюк. В неволе он прожил чуть меньше года... Предали ли его земле - неизвестно.
Жена его просила предоставить место в колумбарии московского кладбища для символического захоронения. Занимались этим и Совмин, и другие организации. Говорят - не положено...
Ню Йорк, Н.Й. (Пресова служба ЗП УГВР). - Як повідомляють афганські джерела 12-го вересня 1981 року в центрі міста Кабул був спійманий 67-літ ній українець Е.М. Охримюк. який був в Афганістан дорадником афганськоміністерства шахт і індустрії. Охримюк також очолював советьску делегацію в справах геології, член КПСС і займав високу посаду в совєтському посольстві в Кабулі. Він одружений, має дві доньки і зараз знаходиться в полоні партизанському таборі під командою ІСЛАМСЬКОЇ партії Гезбі-Ізлямі. Партизанські підрозділи ним опікуються. Він одержує ліки і має право листуватися.
На допитах Охримюк повідомив партизан, що він особистий знайомий Ніколая Тіхонова, голови Ради міністрів СССР; орденоносець (має шість військових і 12 цивільних нагород) і п'ятий рік вже перебуває в Афганістані. Партизани запропонували, обмін Охримюка за 50 полонених партизан, і Охримюк написав листа до Тіхонова в цій справі. В листі Охримюк засуджує совєтську присутність в Афганістані і дещо розказує про своє становище. Внизу друкуємо його листа до Тіхонова:
1 жовтня 1981
„Дорогий Ніколаю Александровичу, Велике нещастя трапилося зі мною. Мене спіймали в Кабулі партизани Гезбі-Ізлямі під проводом Мавлаві Юноша Халіса і тримають для обміну за їхніх можагадинів (іслямські партизани). Сім днів я подорожував через численні села і бачив, як озброєне населення бореться за свої права бути вільним народом проти Б.К. (Бабрака Кармаля).
Я там не бачив ані китайців, ані американців, ані інших. Це мене дивує. Ніколай Александрович, моє життя у ваших руках. Я Вас благаю, рятуйте мене. Треба міцно переконувати Бабрака Кармаля, бо він проти вимін: „Війна є війною, і є багато росіян" — це слова Б.К.... Я пропоную, щоб при цьому були присутні болгари, чехи та інші дипломати. Рятуйте мене...
Е.М.Охримюк".
СВОБОДА УКРАЇНСЬКИЙ ЩОДЕННИК РІК LXXXVIII Ч. 235. ДЖЕРЗІ СИТІ і НЮЙОРК. СУБОТА, 12-го ГРУДНЯ 1981
[421 x 706 пикс., 94 Кб]
УКРАИНЕЦ В ПЛЕНУ ОСУЖДАЕТ ВТОРЖЕНИЕ В АФГАНИСТАН
Ню Йорк, Н.И. (Прессовая служба ЗП УГВР). - Как сообщают афганские источники 12-го сентября 1981 года в центре города Кабул был захвачен 67-летний украинец Е.М. Охримюк, который был в Афганистан советником афганского министерства шахт и промышленности. Охримюк также возглавлял советскую делегацию по делам геологии, он член КПСС и занимал высокий пост в советском посольстве в Кабуле. Он женат, имеет двух дочерей и сейчас находится в плену в партизанском лагере под командой Исламской партии Хезб-Ислями. Партизанские подразделения заботятся о нём. Он получает лекарства и имеет право переписываться.
На допросах Охримюк сообщил партизанам, что он личный знакомый Николая Тихонова, председателя Совета министров СССР; орденоносец (имеет шесть военных и 12 гражданских наград) и пятый год уже находится в Афганистане. Партизаны предложили, обмен Охримюка на 50 пленных партизан, и Охримюк написал письмо Тихонову об этом обстоятельстве. В письме Охримюк осуждает советскую присутствие в Афганистане и немного рассказывает о своем положении. Внизу печатаем его письмо Тихонова:
1 октября 1981
"Дорогой Николай Александрович, Большое несчастье случилось со мной. Меня захватили в Кабуле партизаны Хезб-Ислями под руководством Мавлави Юнуса Халиса и держат для обмена за их моджахитдинов (исламских партизан). Семь дней я проезжал через многочисленные села и видел, как вооруженное население борется за свои права быть свободным народом против Б.К. (Бабрак Кармаль).
Я там не видел ни китайцев, ни американцев, ни других. Это меня удивляет, Николай Александрович, моя жизнь в ваших руках. Я Вас умоляю, помочь мне. Надо твёрдо убеждать Бабрак Кармаль, ибо он против: "Война является войной, и есть много русских" - это слова Б.К .... Я предлагаю, чтобы при этом присутствовали болгары, чехи и другие дипломаты. Помогите мне ...
Е.М. Охримюк ".
СВОБОДА, УКРАИНСКИЙ ДНЕВНИК, ГОД LXXXVIII (88), Ч. 235. Джерси Сити и Нью-Йорк. Субб., 12-го декабря 1981
"Кто знает, возможно, мы даже получим портативный компьютер, способный остановить русскую пулю!"
О казни моджахедами советского специалиста впервые сообщила миру примерно в 9:30 утра 19 апреля 1982 года по чикагскому времени американская газета Sun Times . Эта информация за два часа до публикации поступила в редакцию от пешаварского корреспондента газеты David Kline.
О причине, позволившей ему оперативно и быстро передать новость в Европу, Клайн не без гордости за личный вклад в технический прогресс пишет в статье, опубликованной в июльском выпуске 1982 года журнала Microcomputing: "As it turned out, I had an unfair advantage: the Osborne 1 computer". Так как текст этот у нас, судя по всему, известен мало, я приведу здесь фрагмент статьи в английском подлиннике (с незначительными сокращениями):
...Three days later [19 апреля 1982], my computer received its baptism of fire. While routinely visiting my contacts in the Afghan rebel leadership, I had stumbled across an amazing piece of news. The Afghan rebels' most important Soviet prisoner, a civilian specialist by the name of Mikhail Evgeny Okrimyuk, had apparently been executed by his guerrilla captors (Во время обычных моих контактов с руководством афганских повстанцев, я наткнулся на удивительную новость. Наиболее важный советский заключенный у повстанцев, гражданский специалист по имени Михаил Евгений Охримюк, по-видимому был казнён его партизанскими похитителями).
Why the rebels shot this man I didn't know. What I did know was that this was a major piece of news and that I was the only one that had it. But in order to get confirmation, I needed help. I called my friend Alain Faudeaux, the permanent correspondent in Pakistan for the prestigious Agence France Presse (AFP), who was based 100 miles south of Peshawar in the city of Islamabad. In exchange for giving him the story and an equal chance to beat me in filing it, Alain would come up to Peshawar and give me those contacts of his that I needed to confirm the execution of Okrimyuk.
By 2:30 in the afternoon of April 19, Alain and I had all we needed to run with the story. Taking the room next to mine at Dean's Hotel, he began furiously hacking out his story on an ancient manual. After completing the piece, he planned to take it to the public telex office for transmission to AFP's main office in Paris. Had Alain been working from his home base in Islamabad, of course, he would have had access to his own telex machine. But for all intents and purposes, we were both away from our home base, both in possession of a great story, and both working like mad to beat the other to print.
As it turned out, I had an unfair advantage: the Osborne 1 computer and the modem. With glitteringly beautiful copy stored on floppy, I finished my piece by 4:30 PM, while Alain was still working on his rough second draft. One problem for him, of course, was that he had to write the final text in English— the only lan- guage the telex operator could read. If he was back at his office (or if he was using a computer like me) he could have written the piece in his native French and transmitted it to Paris as is.
So, bidding adieu to Alain, I packed up my Osborne and peripherals, andleaving Alain muttering his obscure French profanities — I hopped a rickshaw to my friend's house.
There, I placed a call to Marty, asked him to call me back, and when he did, transmitted the text of my article in one try. Marty immediately relayed it to the Sun-Times, which received it at about 7:30 PM my time on April 19, or about 9:30 AM April 19 Chicago time. My article, headlined "Afghans Claim No. 1 Soviet Prisoner Killed," was run Page 2 in the afternoon edition of the Sun-Times that very day.
Great buckets of camel puckie! I had beat Agence France Presse to print by five hours!
Интересно, что от всяких подробностей, касаюшихся собственно переданного им известия, его происхождения и даже достоверности, Клайн демонстративно отстраняется: "наткнулся на удивительную новость" "по-видимому был казнён", "почему повстанцы расстреляли этого человека я не знаю", "единственно, что я знал, что это была главная новость". Речь в статье идёт лишь о технологической победе над коллегой Аланом из Франс Пресс с его устаревшей телексной связью; и не более того.
Любопытна терминология Клайна. Использование компьютера он называет "первым боевым крещением", и хотя сказанное относится к машине, но в подтексте прослушивается учащённое биение сердца автора. Клайн с гордостью подчёркивает свой приоритет над всесильным Франс Пресс, на долю которого остаются лишь "неотчётливые французские ругательства" потерпевшего техническое поражение друга-Алекса. Свой фрагмент журналист и пионер-компьюторщик заканчивает туманным мечтанием о том, что... "Who knows, we may even get a portable computer capable of stopping a Russian bullet!".
С небольшими сокращениями. Источник: Microcomputing, July 1982, pp. 46-49
miércoles, 21 de abril de 1982 Resistentes afganos ejecutan a un científico soviético AFP Peshawar 21 ABR 1982
Los resistentes musulmanes afganos han ejecutado tras siete meses de detención al geólogo soviético Mijail Evgueni Okrimyuk, de 68 años, ha declarado en Peshawar el jefe del partido que le mantenía prisionero. El prisionero fue fusilado a mediados de marzo, cerca de su lugar de detención, en la provincia de Nangarhar, al Este de Afganistán.
Yunes Khales, fundador de una tendencia del partido integrista Hazbl Islami, declaró que la ejecución habla sido decidida porque los soviéticos no habían ofrecido ninguna contrapartida real a cambio de la liberación del científico. Añadió que era difícil retener a prisioneros en territorio afgano e imposible transferirlos a Pakistán donde eran devueltos a la Unión Soviética.
* * *
Среда, 21 Апреля 1982 Афганское сопротивление казнило советского ученого. AFP Пешавар 21 ABR 1982
Афганское мусульманское Сопротивление казнило Евгения Мих. Охримюка, советского геолога 68-ми лет, после семи месяцев его содержания плену, заявил глава партии, которая держала его в плену. Узник был застрелен в середине марта, близ места его содержания под стражей в провинции Нангархар на востоке Афганистана.
Юнис Халес, основатель фундаменталистской партии Хэжби Ислами, заявил, что решение о казни принято так как Советы не предложили никакого приемлемого плана обмена для освобождения учёного. Он добавил, что было трудно удерживать заключенных в Афганистане и невозможно передать их в Пакистан, откуда где они были бы возвращены в Советский Союз.
