В ЗАСТАВКЕ: востоковед, археолог, поэт и переводчик специалист по истории древнего Ирана, один из основоположников таджикской археологии Михаил Михайлович ДЬЯКОНОВ.
МАТЕРИАЛЫ К БИОГРАФИЧЕСКОЙ СПРАВКЕ:
Михаил Михайлович ДЬЯКОНОВ [12 (25). 6. 1907, Петербург, — 8. 6. 1954, Москва], советский востоковед, археолог, поэт-переводчик, специалист по истории доарабского Ирана, искусства и культуры стран Ближнего и Среднего Востока и стран Центральной Азии, доктор исторических наук (янв. 1946, по теме «Очерки по истории Древнего Ирана»; кандидат 1936, дисс. «Бронзовый водолей как памятник искусства и исторический источник» [1]), профессор (1949 в Институте имени И. Е. Репина АХ СССР). Член Союза писателей СССР. Участник ВОВ[2], ранение.
Учился в университете в Осло (1924—26, у Георга Моргенстьерне), окончил ЛГУ (1930, факультет языка и материальной культуры, выезжал на практику в Узбекистан и Таджикистан (ТАР, быв. Горную Бухару) - в 1929 году[3]).
[1] см. И. М. Дьяконов: «Как раз в то время были вновь введены ученые степени (вместо магистра почему-то ввели кандидата – так раньше назывался человек, окончивший институт, но не получивший степени). Заслуженным ученым давали степени без защиты, молодежи приходилось защищать. Миша был одним из первых, защищавших диссертацию. Она имела неудачное название «Ширванский водолей 1205 г. до н.э. как исторический памятник». Степень ему дали, но продернули в «Ленинградской правде», и недоброжелатели всячески обыгрывали слово «водолей»», «Книга Воспоминаний», Глава восьмая (1933–1935), СПб., 1995, стр. 325.
[2] «он попал на знаменитый «Невский Пятачок», где в бессмысленных атаках полегло около 200 тысяч советских солдат, был ранен и чудом остался жив» (анонимный источник?).
[3] о его поездке в Таджикистан см. И. М. Дьяконов, «Книга воспоминаний», Часть I, гл. 5: «...Миша был на практике в Таджикистане. Едва мы успели приехать, как мама получила тревожную телеграмму: Миша заболел тяжелым брюшным тифом. Мама сорвалась и уехала в Среднюю Азию.
В Таджикистан были посланы на практику Миша, Тата Фурсенко, Оля Элькин и Глаша Балашова. Ехали весело, дурачились – и, как мне потом рассказывала Тата – Миша ей сделал в вагоне очередное предложение и был отвергнут.
Таджикистан был тогда еще недавно объявлен автономной республикой; столица его, Дюшамбе, была небольшим захолустным кишлаком. Железной дороги туда не было; добирались на грузовиках, через горы и долины, овраги и арыки. По приезде все получили назначение кто куда: Тата осталась в Дюшамбе, а Миша был направлен в районный центр, кишлак Курган-тюбе; явился к заведующему РайОНО – и не застал его: он был на молитве в мечети.
Таджикистан в это время был полон слухов о басмачах. Не далее как за год до этого маленькая группа басмачей перешла, вооруженная английскими винтовками, Аму-Дарью и, быстро выросши в большой отряд, взяла штурмом районный центр Гарм, где вырезала всех русских и всех, кто «крестился в веру большевиков». Спасся один какой-то почтальон, который положил руку на шею, когда его рубили саблей; с рассеченной рукой он кинулся в реку и схоронился в камышах на острове.
Затем, уже в 1929 или даже после, в тридцатом году, басмачи взяли в плен целую экспедицию в ста километрах от Ташкента; члены экспедиции спаслись только тем, что выдали себя за врачей.
В 1929 году Таджикистан был уже очищен от басмачей; в Курган-тюбе было тихо, но Миша в нем не успел осмотреться, потому что почти сразу свалился в тифу. Тата, извещённая каким-то знакомым, все бросила и примчалась, застав Мишу в жестоком бреду. Когда он начал поправляться, она перевезла его в Дюшамбе и поместила в больницу. Здесь разразился рецидив тифа, опять с тяжелым бредом, бредом увлекательным, сюжетным, где Миша был не Миша, а Андрей Деянов, чьи сложные жизненные переживания Миша наблюдал с интересом со стороны. Между тем, мама была вызвана по телеграфу; когда она приехала в Ташкент, Миша, после рецидива, был уже тут; но и на этом дело не кончилось: в Ташкенте начался второй рецидив. Мама и Тата были неотлучно около больного.
Почти одновременно с нами в Ленинград вернулись Миша и мама. Миша был странно возбужден, непрерывно рассказывал про свой бред и про приключения Андрея Деянова – и вскоре свалился с третьим рецидивом тифа: едва ли не уникальный случай в медицине. Но за жизнь его как-то не было страшно. И в самом деле, после полагающегося срока он воспрял с одра, пополневший, со слегка вьющимся чубом. Теперь Тата Фурсенко часто бывала у нас в доме, и дружба ее с Мишей была всем известна и всеми признана», СПб., 1995, стр. 191.
Работал в Государственном Эрмитаже (1934-1941, ст. н. сотрудник, позднее - зав. Отделом Востока ГЭ), Институте истории материальной культуры (ЛО, с 1. 05. 1945, ст. н/с, зав. отделом, учёный секретарь, и. о. заведующего ЛО ИИМК АН СССР 1943—1944, заведующий ЛО ИИМК АН СССР 1950—1953, среди его учеников в аспирантуре ЛО ИИМК: В. М. Массон), ЛГУ (1935-1939, преподаватель), Академии художеств (1938-1941, преподаватель, см. ниже биографич. справку о нём), МГУ (декан исторического факультета май 1944 — октябрь 1945).
Со второй половины 1920-ых годов занимался переводами персидской поэзии: Фахруд-Дин Горгани, (Вис и Рамин); Н. А. Джами (Дар Благородных); Эфзэль-эд-Дин Хакани; Убайд Закани и др.
Участвовал в подготовке празднования 1000-летия Фирдоуси (в т. ч. в организации временной выставки «Шах-наме в изобразительном искусстве Ирана, Кавказа и Средней Азии» в фойе Эрмитажного театра, 1934) [4]. Участвовал в подготовке (1934-35) и проведении (сент. 1935, Эрмитаж 18 стран-участниц) III Международного конгресса по иранскому искусству и археологии, приуроченной к открытию конгресса выставки иранского искусства в ГЭ и редактировании материалов I тома краткого каталога этой выставки.
Афиша выставки к III Международному конгрессу по иранскому искусству и археологии в Ленинграде. 1935, [560 x 884 пикс., 137 Кб., www.kronk.spb.ru].
Один из организаторов в ГЭ выставки культуры и искусства Средней Азии (1. 01. 1940, 10 залов: первое экспонирование Айртамского фризаhttp://pv-afghan.ucoz.ru/news/2010-02-21-135 (дар правительства Узб. ССР, обнаружен советскими пограничниками в Термезе в 1932); живопись Варахши, бронзовый жертвенник ахеменидской эпохи (дар правительства Киргизск. ССР, произведения Тимуридской эпохи).
[4] Ещё до конгресса, на совместной сессии Института Востоковедения и Эрмитажа в 30 мая в утреннее заседание (12 часов, Эрмитажный театр) М. М. совместно с Л. Т. Гюзальяном сделал доклад «Миниатюры в ленинградских рукописях «Шах-наме»». Приведу тут так же две цитаты:
К. Н. Юзбашян, Академик Иосиф Абгарович Орбели// ГРВЛ, «Наука»// М. 1986 –с. 69: «К юбилейным заседаниям в фойе Эрмитажного театра была развёрнута выставка, посвящённая Фирдоуси. Здесь были экспонированы замечательные памятники сасанидской коллекции с изображением отдельных сцен и героев, воспетых впоследствии великим поэтом; а рядом с ними – соответствующие выдержки из «Шапх-наме» в переводах М. М. Дьяконова. Этот род этикетажа применялся в музейной практике впервые».
«Летом 1934 г. было важное событие в жизни моего брата Миши: в Эрмитаже происходил Международный конгресс по иранскому искусству и археологии. Кроме собственной эрмитажной богатой коллекции, прибыли экспонаты с разных концов Советского Союза и из-за рубежа; весь сектор Востока, да и другие сектора, были мобилизованы на устройство выставки, на что, как всегда, было отпущено очень мало времени: когда в первый день И.А.Орбели вместе с руководителями Конгресса и представителями наших властей перерезал ленточку, в последнем зале еще прибивали полочки.
Съехались сотни иностранных ученых. Миша делал доклад по теме своей диссертации – в духе школы Орбели он показывал на примере одного памятника искусства (средневекового бронзового сосуда в форме коровы с теленком, с надписями), что такой памятник может служить источником не только для искусствоведческих, но и для исторических выводов. Доклад имел успех, выступал ряд видных зарубежных ученых, и это считалось победой советской исторической науки. Не исключено, что для этого успеха много значил Мишин хороший и свободный английский язык; и вообще, участвовав в течение жизни во множестве международных научных конгрессов, я теперь отдаю себе отчет в том, как важны для успеха и привходящие моменты – умение говорить, необычность подхода, вежливость присутствующих корифеев, относящаяся часто не столько к докладчику, сколько к его народу, редко представленному до сих пор в науке, и множество других причин. Но, конечно, сам опыт использовать памятник искусства как памятник истории был нов и интересен, а лектор Миша был отличный.», «Книга Воспоминаний», Глава восьмая (1933–1935), СПб., 1995, стр. 324-325.
Прибыл с фронта для участия в заседании, посвящённом 800-летию Низами в ГЭ (17. 10. 1941, доклад «Низами в живописи Востока», второй докладчик - А. Н. Болдырев («Низами и его время»), чтение переводов Низами Г. В. Птицыным (+ доклад «Низами и мировая литература»), вскоре умершим от голода) и Всеволодом Рождественским (1899-1977) [5].
С 1946 сотрудник Согдийско-Таджикской археологической экспедиции (1946-52). В результате исследований в 1950-1951 городищ Калаи-Мир[6] и близлежащего Кей-Кобад-Шах М. М. Дьяконовым была разработана первая стратиграфическая таблица памятников Северной Бактрии; выделены 5 последовательных историко-культурных этапов (Кобадиан I—V) с 6—4 вв. до н. э. по 3—4 вв. н. э. Руководитель Пенджикентской экспедиции (март 1953 – июнь 1954).
[5] А. Н. Болдырев в Дневнике отметил: «Низамийным докладом я просто гордился (9 декабря 1941). Празднованию 800-летия Низами, состоявшемуся в Эрмитаже 19 октября 1941 г., посвящена большая литература, специально о докладе А.Н. Болдырева «Низами и его время» и сам доклад см. Афрасияб Векилов, «Литературный Азербайджан». 1992, № 5, с. 122 сл. [примечание не моё, заимствовано: А. Н. Болдырев. Осадная книга (блокадный дневник). - СПБ., 1998]. См. так же описание празднования сделанное Б. Б. Пиотровским в мемуарной книге «Страницы моей жизни», СПб., Наука, 1995, стр. 190: «Люди сидели в пальто, но всё было торжественно и знаменательно... Было приятно встречать прибывающих с фронта эрмитажников. Приезжал и Игорь Михайлович Дьяконов и устроил вавилонский праздник - на Древнем Востоке все праздники сопровождались трапезой, праздника без кормления не бывало. Он привёз консервы - шпроты, и после того как все рыбки были разделены между присутствующими, консервное масло было разыграно, его получил А. Корсун». Настоящий блокадный голод был ещё впереди. См. Так же: «Наш фронт почтил Низами, как и Низами почитал героев».
[6] КАЛАИ-МИР, многослойное городище в центре поселка им. Насир Хисрав (Древний Кобадиан) в низовьях р. Кафирниган (Тадж. ССР). Раскапывалось в 1950-51. Открыты остатки бактрийских сооружений и предметы материальной культуры с 6-4 вв. до н. э. по 1-2 вв. н. э. В результате исследований К.-М. и расположенного неподалеку городища Кей-Кобад шах М. М. Дьяконов разработал первую стратиграфич. таблицу памятников Сев. Бактрии, выделив 5 последовательных ист.-культурных этапов - Кобадиан I, II, III, IV, V - с 6-4 вв. до н. э. по 3-4 вв. н. э. Литература: Дьяконов М. М., Археологич. работы в ниж. течении реки Кафирнигана (Кобадиан) (1950-1951 гг.), МИА, No 37, M., 1953; Забелина Н. H., Раскопки на городище Калаи-Мир, тут же. Б. Я. Ставиский. Ленинград [Советская историческая энциклопедия. — М.: Советская энциклопедия. Под ред. Е. М. Жукова. 1973—1982].
«Нижний культурный слой городища Калаимир был отнесен им к периоду Кобадиан I (VI–IV вв. до н.э.), хотя исследователь не исключал более ранней даты основания памятника. При этом основой для датировки послужили находки цилиндроконических сосудов и бронзовых наконечников стрел [Материалы и исследования по археологии СССР. 1953. № 37, с. 280-281]. Данная хронологическая колонка была достижением бактрийской археологии середины XX в. Однако материалы, полученные в ходе дальнейших археологических исследований, позволяют её дополнить и уточнить». Тихонов Р. В. История изучения эллинистической керамики Бактрии в советской историографии [Текст] / Р. В. Тихонов // История и археология: материалы междунар. науч. конф. (г. Санкт-Петербург, ноябрь 2012 г.). — СПб.: Реноме, 2012. — С. 68-71. ТЕКСТ.
Начальник Кафирниганского отряда Согдийско-Таджикской археологической экспедиции (1948, сентябрь октябрь). Обследованы памятники: Араб-Хона, Хоки-Сафед, Теппе-Гозиён, Кунябайское городище, Каллаи-Шодмон. Раскопки: Некрополь Туп-Хона[7]. В 1949 году отрядом были обследованы памятники правобережья среднего течения Кафирнигана, мавзолей у сел. Саят, городище Айвадж, Раскопки проводились в некрополе Туп-Хона. В 1953 начальник Таджикской Экспедиции (проводилась Институтом истории материальной культуры ЛИ СССР, Институтом истории, археологии и этнографии Академии наук Таджикской ССР и Государственным Эрмитажем). Время работ — 1953 май—ноябрь.
М. М. Дьяконов — «автор первой в марксистской литературе сводной работы по древней истории Ирана» [«Очерк истории древнего Ирана», изд. посмертно в 1961, см. ниже библиографию]. Получил известность так же переводами с персидского языка (Фирдоуси, Гургани, Низами), с норвежского и др. языков. Заслуженный деятель науки Таджикской ССР» (1951).
Умер от рака (лейкоз). Тело погребено на Богословском кладбище в Ленинграде (39 участок вблизи Донской дорожки), обелиск из тёмного гранита с персидской эпитафией, выбитой в две строки. Рядом погребены: мать Мария Павловна ДЬЯКОНОВА (1886-1949, постамент из красного финского гранита рапакиви с чугунным четырёхконечным крестом), брат Игорь (кремация), племянник Дмитрий Игоревич (30. 03. 1949—26. 12. 2012), физик-теоретик, доктор ф-м. наук (1986), заместитель руководителя Отделения Теоретической Физики ПИЯФ лауреат премии им. Гумбольдта и им. Меркатора (Германия), премии Королевской Академии наук и фонда Карлсберг (Дания); на памятнике матери указаны (как и у неё - без дат) имена Михаила Алексеевича и Алексея Михайловича ДЬЯКОНОВЫХ, погребённых в общих безымянных могилах на Левашовской пустоши и в Мельничном ручье (ныне в черте СПб.), о них см. ниже.
Памяти Александра Юрьевича Якубовского и Михаила Михайловича Дьяконова посвящён сборник «Скульптура и живопись древнего Пянджикента» //Академия наук СССР. Институт истории материальной культуры. Академия Наук Таджикской ССР. Институт истории, археологии и этнографии//Издательство Академии Наук СССР Москва - 1959/ Ответственные редакторы Беленицкий А.М. и Пиотровский Б.Б.//М. 1958. - печ. л. 24+38 вкл.
ПРИМЕЧАНИЕ: [7] могильник кушанской эпохи Туп-хана благодаря находкам в могилах монет стал эталонным
О М. М. ДЬЯКОНОВЕ: И. М. Дьяконов, «КНИГА ВОСПОМИНАНИЙ»http://uni-persona.srcc.msu.su/site/authors/djakonov/djakonov.htm, изд. «Европейский дом», Спб., 1995; Беленицкий А. М., Памяти М. М. Дьяконова, "Краткие сообщения о докладах и полевых исследованиях Института истории материальной культуры", 1954, в. 55 (там же перечень трудов Д.); Михаил Михайлович Дьяконов, "Вестник древней истории", 1954, №3. -С. 189; М. М. Дьяконов (1907-1954), Сообщения Государственного Эрмитажа. [Вып.] VII./ Л.: «Искусство» [текст написан Алисой Банк]. 1955 — 42; С. П. Толстов, Михаил Михайлович Дьяконов/ Советская Этнография, 1954 № 3, -С. 122-123; Бретаницкий Л. С., М. М. Дьяконов, "Народы Азии и Африки", 1967, № 3. S. Fajans, “The Publications of Mikhail Mikhailovich D’iakonov,”/Ars Orientalis 2, 1957, pp. 512-19; В Интернете имеется ещё биографическая справка о М. М., написанная покойным Литвинским для Encyclopædia Iranicahttp://www.iranicaonline.org/articles/dyakonov.
Восток. Сборник второй. Литература Ирана X-XV вв.// Под ред. А.А. Болотникова, А.Н. Тихонова, К.И. Чайкина. Введ. Р.О. Орлова. Вступит. статья Абу-ль-Касим Заррэ. Вводные статьи К. И. Чайкина, В. Г. Тардова, А. А. Болотникова, Е. В. Дунаевского, А. А. Старикова. Оформл. Н. И. Пискарева. //М-Л Academia 1935г. 491 с. [избранные переводы, в т. ч. Эфзэль-эд-Дина Хакани];
Ахеменидская держава и её восточные области//История СССР с древнейших времён до образования древнерусского государства. - М.; Л., 1939. - Ч. 1-2.- 8. - М. 193-199. - [совм. с И. М. Дьяконовым].
Мидия и образование державы Ахеменидов//История СССР с древнейших времён до образования древнерусского государства. - М.; Л., 1939. - Ч. 1-2.- 4. - М. 179-182. - [совм. с И. М. Дьяконовым].
Дьяконов М.М. Фаянсовый сосуд с иллюстрациями к Шах-намэ//Труды отдела [истории культуры и искусства] Востока. Том I.// Л.: 1939. 328 с.— 317
Фирдоуси. Жизнь и творчество. М.; Л., 1940;
Дьяконов М.М. Бронзовая гиря с именем Исмаила Самани//Труды отдела [истории культуры и искусства] Востока. Том II// Л.: 1940. 340 с. — 165
Дьяконов М.М. Рукопись «Хамсэ» Низами 1431 г. и её значение для истории миниатюрной живописи на Востоке.//Труды отдела [истории культуры и искусства] Востока. Том III.// Л.: 1940. 368 с. — 275;
Дьяконов М. М. Очерк истории Древнего Ирана (Тарих-и Иран-и бастан) /Пер. Рухи Арбаб// Техран (фарси), Бунгах-и-тарджума ва нашр-и китаб, б/г (1943?).
Гюзальян Л.Т., Дьяконов М.М. Надписи на звездообразных плитках из цитадели Новая Ниса. Труды Южно-Туркменистанской археологической экспедиции I. (Ашхабад, 1949), стр.418-419;
Дьяконов. М. Юбилей Эрмитажа в прессе/Сообщения Государственного Эрмитажа. [Вып.] III.// Л.: 1945— 24;
Дьяконов М.М. Бронзовая пластика первых веков. Хиджры.//Труды отдела [истории культуры и искусства] Востока. Том IV.// Л.: 1947. 504 с. — 155;
Дьяконов М. Работы Кафирниганского отряда // Труды Согдийско-Таджикской археологической экспедиции. Том 1. 1946-1947 гг. Москва-Ленинград, 1950. - С. 147.
Очерк истории гуннов / А. Н. Бернштам ; [отв. ред. М. М. Дьяконов] ; Ленингр. гос. ун-т им. А. А. Жданова, Ист. фак. - Л. : Изд-во ЛГУ, 1951. - 254, [2] с. : карты, [1] л. портр. ; 22 см. - Указ.: с. 243-255. - 3000 экз. - (в пер.)
Дьяконов М. Перспективы археологического изучения Таджикистана // Труды Таджикского филиала АН СССР. История, археология, этнография, язык и литература. Сталинабад.- 1951.- Т. XXIX.- С. 19-35;
Дьяконов М. М. , Образ Сиявуша в среднеазиатской мифологии,— КСИИМК, 1951 вып. 40;
Налоговые парфянские документы II в. до н. э. из древней Нисы// Материалы ЮТАКЭ. вып 2. М.-Л., 1951, 65 с. (в соавторстве с В. А. Лифшицем и И. М. Дьяконовым);
Дьяконов И.М., Дьяконов М.М., Лившиц В.А. Парфянский архив из древней Нисы (дешифровка и анализ)//Налоговые парфянские документы II века до н. э. из Нисы — МЮТАКЭ, вып. 2, М.—Л.; 1951, стр. 21—65;
Дьяконов И.М., Дьяконов М.М., Лившиц В.А., Новые находки парфянских документов// Изв. АН ТуркмССР. - 1953. № 6, стр. 3—10;
Дьяконов И.М., Дьяконов М.М., Лившиц В.А.. Парфянский архив из древней Нисы//ВДИ, 1953, - № 4, - с. 114—130;
Дьяконов И.М., Дьяконов М.М., Лившиц В.А., Парфянский архив из Южного Туркменистана//«Доклады советской делегации на XXIII Международном конгрессе востоковедов. Секция Ирана, Армении и Средней Азии», М., 1954, стр. 81—93;
Беленицкий А. М., Дьяконов М. М., Памяти А. Ю. Якубовского, в сборнике: Краткие сообщения института истории материальной культуры, в. 51, М., 1953 (список трудов);
Дьяконов М. М., Археологич. работы в ниж. течении реки Кафирнигана (Кобадиан) (1950-1951 гг.), МИА, No 37, M., 1953;
Дьяконов M.M., Росписи Пенджикента и живопись Средней Азии. // Живопись древнего Пенджикента. М.: 1954. С. 83-158;
О древней согдийской письменности Бухары//ВДИ, 1954, № 1. С. 150163 (соавт. В. А. Лифшиц и И. М. Дьяконов).
Parthian administrative documents from Southern Turkmenistan// Papers presented by Тhe Soviet Delegation at the XXIII International Congress of Orientalists: Iranian, Armenian and Central Asian Studies. Moscow, 1954. P. 94-107 (соавторст. В. А. Лифшиц и И. М. Дьяконов).
Das parthische Archiv aus dem Antiken Nisa// Sowietwissenssenschaft. Cesellschafts-wissenschaftliche Abteilung. # 4. Berlin, 1954. S. 55-77 (соавторст. В. А. Лифшиц и И. М. Дьяконов).
Древняя Бактрия / М. М. Дьяконов./- С .305-334/ По следам древних культур : От Волги до Тихого океана [сборник / науч. ред. и сост. канд. ист. наук Г. Б. Федоров]. - Москва : Госкультпросветиздат, 1954. - 333, [2] с. : [40] л. ил., рис. ; 23 см. - 30000 экз.. - (в пер.)
Краткие сообщения о докладах и полевых исследованиях Института истории материальной культуры / Ин-т истории материал. культуры им. Н. Я. Марра, Акад. Наук СССР. - М. : Изд-во АН СССР, 1939 - 1960. - Вып. 55 / [редкол.: чл.-кор. АН СССР А. Д. Удальцов (отв. ред.) и др.]. - 1954. - 161, [3] с. : ил. ; 26 см. - Библиогр. в подстроч. примеч. - Список печ. тр. М. М. Дьяконова: с. 159-162.
У истоков древней культуры Таджикистана / М. М. Дьяконов; [ред. канд. ист. наук Б. А. Литвинский ; худож. Ю. П. Гремячинская]. - Сталинабад : Таджикгосиздат, 1956. - 136, [2] с. : рис. ; 21 см. - Библиогр.: с. 136-137. - 4000 экз.. - (в пер. ?);
Всеобщая история искусств: в 6 т./ Акад. художеств СССР, Ин-т теории и истории изобр. искусств; редкол.: Б. В. Веймарн [и др.]. Т. 1: Искусство Древнего мира// Дмитриева Н. А., Шлеев В. В., Лосева И. М., Матье М. Э., Бритова Н. Н., Колпинский Ю. Д., Ротенберг Е. И., Дьяконов М. М., Виноградова Н. А., Прокофьев Н. А.
ЖЁНЫ: (апр. 1930, Ленинград, развод) Дьяконова (урожд. Фурсенко) Наталья (Тата) Васильевна [28. 11. 1907, Спб. - 14. 07. 1996], иранист, Востфак ЛГУ (1930), с 1935 года сотрудница ОВ ГЭ, специалист по искусству Ср. Азии, средневековым памятникам Восточного Туркестана. Сын: Андрей (лето 1931), «ещё прошлым летом, когда мы тоже были в Коктебеле, без нас дома у Миши и Таты родился сын Андрюша, или Бусыга, как сразу назвала его Тата» «Книга Воспоминаний», url=http://uni-persona.srcc.msu.su/site/authors/djakonov/7.htm]гл.7[/url], стр. 288 (N. V. Diakonova). НЕКРОЛОГ: Н.В. Дьяконова (1907-1996).//Сообщения Государственного Эрмитажа. [Вып.] LVIII.// СПб: Государственный Эрмитаж. 1999. 200 с. С. — 180; [1]
[1] Её племянником (по брату, палеонтологу доктору наук, член-корреспонденту АН БССР Александру Вас. Фурсенко 18.01.1903, г. Симферополь - 30.09.1975, Новосибирск) был американовед, историк, академик Александр Александрович Фурсенко (11. 11. 1927-30. 06. 2008), а внучатыми племянниками - бывший министр образования и науки (2004-12) Андрей Фурсенко (1949) и бывший президент РФС, президент ФК «Зенит, генеральный директор ООО «Лентрансгаз», дочернего предприятия ОАО «Газпром» Сергей Фурсенко (1954). Брат (сводный): Иван Вас. Фурсенко (1913-1942), биолог , один из ближайших друзей юности М. М. и И. М. Дьяконовых - погиб на войне. Отец , педагог Вас. Вас. Фурсенко (1878 - 1942), умер в блокаду. Сестра (сводная) Надежда (1913 - ?).
И. К. Макаров (1822—1897), портрет М. Л. и С. Л. Перовских, 1859 [529 x 715 пикс., 40 Кб].
Мать Н. В. Дьяконовой Маргарита Михайловна ЗАГАРСКАЯ (ЗАГОРСКАЯ) (1879 - 1950), была дочерью царицынского врача М. А. Загарского (Загорского), женатого на сестре известной революционерки Софьи Перовской - Марии Львовне (1847-), «старшей сестры Перовской, Марии, у которой, надо сказать не было никаких общих черт с нашей Софьей Львовной» (В. Н. Фигнер). По матери Н. В. Дьяконова приходилась троюродной сестрой знаменитой в своё время детской писательнице Ольге Вас. Перовской (1902—1961), «Ребята и зверята», М.— Л., 1925. Маргарита Михайловна вторично вышла замуж (1907) за учителя Александра Августовича Герке (внука скрипача и дирижёра August Gerke 1790-1847, Феодосия), от этого брака у Н. В. был сводный брат Алексей Александрович Герке, микропалеонтолог (1907- 2. 02. 1992), работал в НИИГА, [при составлении справки использованы материалы сайта «Общество друзей школы Карла Мая», www.kmay.ru]. По матери Н. В. Дьяконова приходилась прапраправнучкой графу А. К. Разумовскому, от внебрачных детей которого с дочерью его берейтора Марией Михайловной Соболевской происходят представители рода Перовских (дворян и графов), Бабка Н В. - Мария Львовна Перовская (сестра цареубийцы), дочь СПб. губернатора, члена совета министерства внутренних дел Льва Ник. Перовского (1816-1890), приходилась внучкой старшему из 11-ти «воспитанников» графа Алексея Кирилловича Разумовского – Николаю Перовскому (ок. 1785 - 1858) и дв. племянницей поэту гр. Алексею Конст. Толстому (1817-1875), находилась в родстве с поэтами Жемчужниковыми.
Ответ: ВТОРАЯ ЖЕНА [гражданская?] (1938-) Евгения Юрьевна Хин-Дьяконова (1905, Одесса – 1969 или 1970,в первом браке Цехновицер [2]), редакторский работник.
[2] она была вдовой Ореста Вениаминовича Цехновицера (21. 08. 1899 - 21. 08. 1941), профессора на Литературном отделении ЛИФЛИ, сотрудника газеты «Красный Балтийский флот», полкового комиссара в начальные недели войны, погибшего на штабном пароходе «Вирония», потопленном немцами в первый день перехода из Таллина в Кронштадт; посмертно орден Красного Знамени «за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецкими захватчиками и проявленные при этом отвагу и мужество». О нём см. Н. Левин, Профессор университета стал полковым комиссаром. Псковская губерния № 12-13 (182-183) 31. 03. - 06. 04./07-14. 04. 2004 г. О ней: ТУТ.
Жил М. М. в то время в бывшей квартире О. Цехновицера на Адмиралтейской наб. (между павиллионами захаровского Адмиралтейства), д 10, в бельэтаже. В этой квартире архитектор и художник Юрий Цехновицер (прозвище - Цех), приятель Иосифа Бродского и его круга, жил и позднее.
И. М. Дьяконов, «Книга воспоминаний», часть I, гл. 11: «С Евгенией Юрьевной Хин он познакомился в 1936 или 1937 г. в Коктебеле. Меня в те годы там, конечно, не было, и о ее существовании он мне не говорил, хотя в юности нередко посвящал меня в свои сердечные дела, – по крайней мере, в некоторые.
утраченное фото будет обновлено позднее
Ласочка 1935, Е. А. Кибрик (иллюстрация к повести «Кола Брюньон», Р. Роллан), [736 x 1002 пикс., 209 Кб].
Евгения Юрьевна Хин была, как я уже упоминал, женой Ореста Цехновицера, профессора на Литературном отделении ЛИФЛИ, а позже на филологическом факультете университета. Если он известен потомству, то по воспоминаниям о трагедии эвакуации Таллинна осенью 1941; в них он играет важную и достойную роль. В числе многих он погиб тогда на своем посту. Но в университете он считался одним из непочтенных профессоров.
Жил Цехновицер в доме на набережной, прямо напротив Университета, в бельэтаже. Его трехкомнатная квартирка была выкроена из бывшей квартиры царского министра – чуть ли не министра финансов Коковцова, – и ему, как часто бывало в 1918–20 гг. при вселении в покинутые квартиры буржуазии, досталось не только само жилье, с роскошными цельными стеклами арочных окон на Неву, но и обстановка этих комнат – бюро, столики, стулья из светлого ореха, целая библиотека книг в старинных кожаных потемневших переплетах XVIII–начала XIX в., которую он, видимо, пополнял, так как был ревностным посетителем букинистов и книжного развала у башни Городской Думы на Невском; он был специалист по литературе второй половины XIX в., и у него была подобрана прекрасная библиотека русских писателей и XIX и начала XX веков.
Сама Евгения Юрьевна была собою видная, почти можно было бы сказать – рослая женщина с медными волосами и фигурой Венеры. Говорят, она была красива еще в Коктебеле, но когда я ее впервые увидел в 1938 г. у Миши в Ламоттовском павильоне, я красивой ее не нашел; видно, она была «не мой стиль». У неё были маленькие карие глаза, полное, не вполне правильное лицо. Ну, конечно, я не судья, и это описание, может быть, пристрастно.
О ее прошлом, кроме того немногого, что она мне впоследствии говорила о себе, я знаю мало, и все по слухам, достоверность которых, видимо, весьма сомнительна. Она была одесситка, с юных лет соприкасалась с одесской литературной средой, – так, близко знала приезжавшего туда Маяковского, позже писала воспоминания о их встрече. Много имела литературных знакомств в Ленинграде и также в Москве; была настолько близко знакома с возлюбленной Маяковского Лилей Брик, что та рассказывала ей вещи, которые, казалось бы, рассказываются только близкой подруге. Была очень умна; но ее приятельница Лидия Николаевна Браудо говорила про нее: «У Жени ум действует сразу по нескольким этажам», а это уже был комплимент несколько сомнительный.
Рассказывали, что она была (подобно М. М. Зощенко и Илье Ильфу) одно время следователем милиции; рассказывали так же, что однажды один её неудачный поклонник при ней застрелился, и она нашла в себе силы сразу же вынуть свои письма из его кармана», стр. 444.
Сын ея от первого брака: Юрий (9. 11. 1928 - 1993), жил в семье отчима, впоследствии - инженер-строитель, архитектор, художник, фотограф. У него дочь: Ольга (26. 04. 1956), оперный режиссёр, литератор и художник.
Юрий Димитрин, (Похождения либреттиста): «Образование моё, уже после окончания Техноложки, завершал Юра Цехновицер. Яркая личность в ленинградской культуре тех лет. Архитектор-бунтарь, художник андеграунда, хотя в те времена такого слова мы ещё не знали. Ненавистник соцреалистических банальностей, он воспитывал мои глаза. Сейчас его уже нет, он умер в 1995 году, но если я что-то и способен осмыслить в изобразительных искусствах, - это его заслуга». О Юрии Цехновицере, см. О. Ю. Цехновицер ЯвлейниЦе.
О квартире Цехновицеров см. так же: Людмила Штерн, Поэт без пьедестала: Воспоминания об Иосифе Бродском:
Еще одну, кажется, четвертую по счету компанию, составляли Боря Шварцман с женой Софой Финтушал, архитектор Юрий Цехновицер по кличке Цех, композитор Сергей Слонимский и их приятели.
Юрий Орестович Цехновицер, сын известного литературоведа, жил на Адмиралтейской набережной в доме № 10. У него была роскошная (по понятиям того времени) квартира в бельэтаже. Прямо под окнами – Нева, а на другом берегу – Ростральные колонны, Академия наук, Кунсткамера, Двенадцать коллегий.
В квартире пятиметровые лепные потолки, массивные ореховые двери с резьбой, карельская береза, бронзовые канделябры, картины в тяжелых золоченых рамах, книжные стеллажи до потолка, копия посмертной маски Пушкина, цилиндры на круглой вешалке в передней – одним словом, никакого намека на существование советской действительности. Входишь непосредственно в ХIX век.
Юра, талантливый художник и архитектор, был шумным, бородатым «бонвиваном» и светским львом. 7 ноября, когда население Советского Союза напивалось в стельку в честь Великой Октябрьской, мы до утра «гуляли» у Цеха, празднуя день его рождения. Получалось как бы вместе со всей страной, но по другому поводу. Цеха и его барскую квартиру Бродский вспоминал не раз, в частности в беседах с Евгением Рейном во время их встреч в Нью-Йорке в 1988 году.
...Был однажды момент открытия, когда я стоял на набережной напротив дома Цехновицера – я этот момент очень хорошо помню, если вообще у меня были какие-то откровения в жизни, то это было одно из них. Я стоял, положив руки на парапет, они слегка свешивались над водой... День серенький... И водичка течет... Я ни в коем случае не думал тогда, что вот я поэт или не поэт. Этого вообще никогда у меня не было и до сих пор, в известной степени - нет... Но я помню, что вот я стою, и руки уже как бы над водичкой, народ вокруг ловит рыбу, гуляет, ну и все остальное... Дворцовый мост… справа. Я смотрю, водичка так движется в сторону залива, и между водой и руками некоторое пространство... И я подумал, что воздух сейчас проходит между водой и руками в том же направлении. И тут же подумал, что в этот момент никому на набережной такая мысль в голову не приходит... И я понял, что что-то уже произошло... И вот это впервые пришедшее сознание того, что с головой происходит что-то специфическое, возникло в тот момент, а так вообще этого никогда не было... Да и вообще, вся наша жизнь, когда входишь к Цеху, надеваешь шляпу, кругом книги, девушки...
Дочь: Елена (Алёна) Мих. Дьяконова (29. 06. 1948, Ленинград), кандидат филологических наук (1981, Милибанд 2008, т.1, с.460), ведущий научный сотрудник Института восточных культур РГГУ (профессор кафедры истории и филологии Дальнего Востока Института восточных культур и античности), специалист в области японской культуры, классической японской литературы, сравнительных исследований России и Японии, переводчица хайку Масаока Сики, танка Ёсано Акико, киндайси Хоригути Дайгаку, стихи Хагивара Сакутаро, перевела дневник Исикава Такубоку, прозу Хигути Итиё, средневековый памятник «Оокагами» («Великое зерцало»), средневековую и современную прозу Японии. Её страница на сайте Российск. государственного гуманитарного университета» (с возможностью скачивания ряда работ). Интервью в передаче «Школа Злословия» (12. 05. 2008).
И. М. Дьяконов, «Книга воспоминаний», часть II, Последняя глава. (После войны): «Одновременно со мной подал и свою докторскую диссертацию (кажется, «Древнее общество Средней Азии») и мой брат Миша. Он защищал первым, а я – вторым. На Мишу обрушились с резкими нападками академик И. Ю. Крачковский, А. А. Фрейман, Н. В. Пигулевская. Главным пунктом их обвинений было то, что источники, писанные в оригинале по-гречески, по-латыни, по-сирийски и по-арабски, цитировались, по-видимому, по европейским переводам. Голосование Мишу почти провалило, хотя работа сама по себе была дельная и полезная... стр. 730. <…> Миша до этого не дожил. Он вскоре заболел тяжелейшей болезнью – лейкозом и умер. План, задуманный его женой-доброжелательницей: партия – Москва – должность декана – звание академика или, по меньшей мере, члена-корреспондента – мучительно оборвался», стр. 732.
Е. М. Дьяконова (фрагмент интервью 3. 04. 2009): «Я рано потеряла отца, поэтому его образ для меня был, словно, подернут дымкой. От родственников и знакомых я слышала ему бесконечные хвалы, может, даже неумеренные. Было понятно, что на людей он производил большое впечатление. Мне хотелось работать в том же русле, но на другой почве.
Мой дядя - удивительный человек, один из последних представителей почти исчезнувшей уже русской интеллигенции, я всегда думала, глядя на него: как же много мы потеряли. Поэтому тут отталкивания не было, - наоборот, желание бесконечно общаться, мы ездили к нему в Ленинград, он часто наведывался по делам в Москву, подолгу жил у нас дома.
РЖ: Что же конкретно побудило вас выбрать именно Восток?
утраченное фото будет обновлено позднее
Е.Д.: В детства меня занимала клинопись, таинственные древние письмена, своего рода шифр. Мой папа был еще и археолог, историк, лингвист. Я хорошо помню, хотя мне было 5-6 лет, как они с дядей и их общим младшим другом В. Лифшицем расшифровывали надписи на черепках, обнаруженные при раскопках в Ниссе, столице древнего Парфянского царства: "Ах, боже мой, это значит "виноградник" и т. д.
РЖ: Это происходило в квартире?
Е.Д.: Да. Они сидели за столом в кабинете и бесконечно кричали друг на друга, а все домашние ходили на цыпочках. Что происходит, было непонятно, но чувствовалось: что-то потрясающее.
РЖ: И долго это происходило, прежде чем они что-то прочитали?
Е.Д.: Да, но когда прочитали, это было такое счастье. В научной литературе все это описано, даже фотографии сохранились, где они у нас дома читают фотокопии этих надписей» (www.old.russ.ru), ТЕКСТhttp://old.russ.ru/krug/20030131_kalash.html полностью.
Кто есть кто в российском литературоведении: Биобиблиографический словарь, ред. Николюкин А. Н.
[3] академик В. М. Алексеев, между прочим, был женат на Наталье Михайловне ур. Дьяконовой (1891 — не ранее янв. 1952) – дочери Михаила Александровича Дьяконова (1853 — 10. 08. 1919, Петроград), известного в своё время историка права и тоже академика (1912), дальнего родича наших Дьяконовых. Тема этого родства далеко выходит за пределы освещаемой тут темы, однако, не могу не воспользоваться случаем, чтобы высказать слова восхищения детьми академика Дьяконова, которыми и наша наука и наше общество могли бы гордиться, если бы проявляли к жизни, судьбам и научному подвигу своих соотечественников хотя бы немного интереса. Ольга Рубинчик «Один из семи». Семьи Алексеевых-Дьяконовых-Порецких мужественным и стойким в испытаниях поведением своих членов заслуживают доброй и долгой о себе памяти потомков.
* * * БРАТЬЯ М. М. ДЬЯКОНОВА И ИХ СЕМЬИ
Братья: ИГОРЬ [4] (30. 12.1914 (12. 01. 1915), Петроград — 2. 05. 1999, Санкт-Петербург), ассириолог, доктор исторических наук, труды по сравнительно-историческому изучению семитских и афразийских (семито-хамитских) языков Др. Передней Азии, урартского и хурритского языков. Поэт-переводчик и мемуарист. Почетный член Американского об-ва востоковедения, Американской академии искусств и наук, Британского азиатского об-ва, член-корреспондент Британской АН.
Все, кого остерегает - слепы и глухи: так Кассандру Бог карает за её грехи. А тяжеле есть ли грузы? Лучше помолчим: кто измерил вес обузы раменам чужим?
<15-16. 11. 1976>
М. П. Дьяконова, И. М. Дьяконов, неизвестная, А. М. Дьяконов, Осло, 1926 или 1927 годы [фото сайта perlovnik.livejournal.com]. [4] С 1936 года женат на Нине Яковлевне ур. Магазинер (20. 10. 1915, Петроград — 9. 12. 2013, Санкт-Петербург), исследовательнице английской литературы, профессоре, докторе филологических наук, члене Правления Байроновского общества в Лондоне, мемуаристке: Минувшие дни. СПб, 2009. Воспоминания. Тираж 200 экз. ; двое детей: Михаил (1940), доктор физико-математич. наук, главный научный сотрудник Петербургского физико-технического института им. Йоффе, профессор университета Монпелье, лауреат Государственной премии СССР и Дмитрий (1949-2012), см. выше.
Брат АЛЕКСЕЙ (21. 01. 1919, Петроград - 30. 12. 1941, Мельничный ручей близ Ленинграда, похоронен там же), поэт-переводчик, инженер-кораблестроитель (Кораблестроительный ин-т, 1936-41); участник обороны Ленинграда, умер от обострения нефрита, вдова: Нина Андреевна (?) Луговцова (03 .01. 1918) (бывшая его одноклассница), блокадница, в январе 1942 родила девочку, скончавшуюся сразу же после родов из-за отсутствия у матери молока. В начале 2005 года числилась проживающей на Вознесенском проспекте в СПб.
При всей понятной юношеской тяге к романтике, некоторой манерности и несовершенству стиха, этот юноша определённо подавал надежды:
...Ну, капитан, погляди на компáс, отдавай концы, да и в путь; но, капитан, не забудь про нас, про нас, смотри, не забудь...
Телефон
Небо вымазано чёрно-чёрно, А на нём месяц, как ноготь медный, Ему всё равно, и мне всё равно, – Он такой же, как я, неудачник, бедный!
Только месяц плывет, а я иду, Наступил на плиту тротуарную, серую И он, и я на свою беду Любим её, и в неё не веруем.
В то, что сказал, неужели вникли вы? Всё равно не поймете, не врите мне! Я простую монету – гривенник никелевый Подымаю с белёсых камней.
Я за этот гривенник, до дыры не протертый чуть, Отдам, коль не жизнь, так треть её… Чёрные вороны клюются в грудь – Первая, вторая, третья.
Автомат зарычал, как тигр простуженный, А сердце стучит в микрофона щёлки. Телефон привык монетами ужинать, Рыгает в ухо, плюёт и щёлкает.
Сквозь треск и рычанье тебя услышу я, Как ты упрямо говоришь «нет», – Далеко за домами, за ржавыми крышами, В лицо, в глаза прокричала мне!
<1936>
[фото сайта perlovnik.livejournal.com].
Семья И. М. Дьяконова, 1949
[4] С 1936 года женат на Нине Яковлевне ур. Магазинер (20. 10. 1915, Петроград — 9. 12. 2013, Санкт-Петербург), исследовательнице английской литературы, профессоре, докторе филологических наук, члене Правления Байроновского общества в Лондоне, мемуаристке: Минувшие дни. СПб, 2009. Воспоминания. Тираж 200 экз. ; двое детей: Михаил (1940), доктор физико-математич. наук, главный научный сотрудник Петербургского физико-технического института им. Йоффе, профессор университета Монпелье, лауреат Государственной премии СССР и Дмитрий (1949-2012), см. выше.
Отец Н. Я. Дьяконовой Як. Мирон. (Янкель-Мордухай) МАГАЗИНЕР (6. 01. 1882, Харьков — 27. 04. 1961, Ленинград), был крупным юристом-правоведом, доктором юридических наук, профессором, социал-демократом времён Первой русской революции, публицистом (печатался под псевдонимами Гераклитов; Я. М.). После Октября он был профессором Петроградского университета, главным юрисконсультом Волховстроя и Экспортлеса, преподавал в Петроградском кооперативном институте, был заведующий кафедрой Института народного хозяйства (1920—1931, с 1927 - деканом юрфака). Был репрессирован: в ночь 11/12. 04. 1938 арестован по обвинению в террористической деятельности и шпионаже в пользу Великобритании (О. С. Иоффе, Свой пророк в чужом Отечестве Юрист (Алма-Ата). - 2004. - № 6: Гебисты обвинили его в двух видах антисоветской деятельности: подготовка террористического акта и шпионаж в пользу Великобритании. Как он рассказывал, вначале ему поставили в вину именно бомбизм, но впоследствии при виде этого человека, к тому же спрашивавшего: «Ну посмотрите на меня, какой же я бомбист?» - следователь смутился и примирительно предложил: «Не хотите терроризма, давайте проанглийский шпионаж»). Освобождён в сент. 1939, преподавал в Юридическом институте им. Крыленко. После отъезда в эвакуацию был зав. кафедрой теории и истории государства и права Свердловского юридического института (1941-44). Проф. государственного и гражданского права ЛГУ (1944—1949 годах заведующий кафедрой государственного права), старший научный сотрудник Института права АН СССР (1947—1949), был уволен в период компании борьбы с безродным космополитизмом. Зав. сектором морского права Центрального научно-исследовательского института морского флота (1956—1960). Автор ряда трудов по русскому, советскому и международному праву, в том числе по общей теории права. Избранные труды по общей теории права. СПб.: Юридический центр Пресс, 2006. НЕКРОЛОГ (Правоведение. -1961. - № 3. - С. 195). Один из его братьев литератор, очеркист, драматург и журналист Еремей Миронович ЛАГАНСКИЙ (7. 07.1887, Харьков — 26. 03.1942), был сотрудником ЛО «Красной нивы» и «Известий» ЦИк и ВЦИК, погиб на Ленинградском фронте, тело погребено на Преображенском (Еврейском) кладбище в СПб. Автор книжки о событиях советско-финской компании «Моряки идут на лыжах», — М.-Л.: Военмориздат, 1941.
В соавторстве с Я. М. Магазинером и И. М. Дунаевской И. М. опубликовал в 1952 году сравнительное исследование вавилонских, ассирийских и хеттских законов: Законы Вавилонии, Ассирии и Хеттского царства // Вестник древней истории, № 3-4, 1952. Позднее вернулся к этой теме в самостоятельной работе: Основные черты старовавилонского права как права рабовладельческого общества (Законы Хаммурапи). — «Эос», 1957, 48/3.
* * *
(Н. Я. Дьяконова над редакцией рукописей Т. Гнедич, Комарово, нач. 1950-ых, из семейного архива).
Страница памяти Н. Я. Дьяконовой на сайте деканата факультета.
Фильм о Н. Я. Дьяконовой «Ломовая лошадь истории» (39:12), 40 мин., цветной. Режиссер Эдгар Бартенев. Операторы Сергей Ландо, Александр Филиппов. Производство «СевЗапКино» по заказу канала «Культура». Продюсер Виктор Скубей. 2010.
Дьяконова Н. Я., Томас де Квинси - повествователь, эссеист, критик ТЕКСТ
* * * В ДОПОЛНЕНИЕ две статейные справки о М. М. ДЬЯКОНОВЕ:
В. Б. Блэк, Ц. Г. Нессельштраус, А. С. Гривнина
Михаил Михайлович Дьяконов (1907—1954)
Михаил Михайлович Дьяконов преподавал в Институте имени И. Е. Репина с 28 октября 1938 г. по май 1952, сначала в должности доцента, а с 16 декабря 1946 г.; в должности профессора по кафедре западноевропейского искусства. Он читал на 2-м курсе «Историю культуры народов Востока». Прекратил педагогическую деятельность в Институте имени И. Е. Репина 26 мая 1952 г. в связи с болезнью.
Михаил Михайлович был большим знатоком арабской литературы и поэзии, которую он блистательно переводил на русский язык.
Блестящий лектор, он завораживал аудиторию, артистично преподнося материал по изобразительному искусству, обогащенный чтением переводов, возрождавших ауру культуры средневекового Ближнего Востока. Живой творческий ум, открытость в манере обращения с окружающими, веселый энергичный характер делали Михаила Михайловича Дьяконова одним из любимых педагогов, всегда окруженных студентами, которых привлекали не только его интересные содержательные лекции, но и полноценные частные беседы, в которых можно было разрешить многие недоумения, что было связано с очень широким кругом его научных интересов и фундаментальными знаниями.
Михаил Михайлович родился в Петербурге 25 (12) июля 1907 г. в семье банковского служащего. Он окончил школу в Ленинграде в 1924 г., а с 1924 по 1926 г. учился во Фредерциановском университете города Осло, где его отец работал в те годы в полпредстве, на историко-лингвистическом факультете и закончил его в 1930 г.
Затем работал в НИИ в Самарканде и в Институте востоковедения в Харькове. В 1934 г. он окончил аспирантуру Эрмитажа, а в 1936 защитил кандидатскую диссертацию по теме «Бронзовый водолей как памятник искусства и исторический источник».
С 1934 по 1941 г., работая в Эрмитаже в качестве старшего научного сотрудника и (недолго) заведующим отделом Востока, одновременно преподавал в Ленинградском университете (1935—1939) и в Академии художеств (1938—1941). Участвовал в третьем Конгрессе по иранскому искусству и археологии.
После начала Великой Отечественной войны, в августе 1941 г., он вступил добровольцем в народное ополчение. В том же году был ранен в бою под Невской Дубровкой. В 1942 г. был направлен в Иран, а после возвращения был опять на фронте и в сентябре 1943 г. участвовал в операции по взятию Смоленска.
В мае 1944 г. был демобилизован как научный сотрудник и отправлен в Московский университет в качестве декана исторического факультета (с мая 1944 по октябрь 1945). С 1 мая 1945 г. — старший научный сотрудник Института истории материальной культуры АН СССР.
В октябре 1945 г. он уехал в Ленинград, где работал старшим научным сотрудником и секретарем Ленинградского отделения Института истории материальной культуры АН СССР, совмещая эту работу с деятельностью доцента, а затем профессора в Институте имени И. Е. Репина АХ СССР.
В январе 1946 г. М. М. Дьяконов защитил диссертацию на соискание ученой степени доктора исторических наук по теме «Очерки по истории Древнего Ирана».
В 1951 г. Президиум Верховного совета Таджикской ССР присвоил ему звание «Заслуженный деятель науки Таджикской ССР» за выдающуюся деятельность в области изучения истории таджикского народа и истории его культуры.
Непреходящее значение, в том числе и для учебного процесса, имели многие труды, написанные М. М. Дьяконовым более чем за четверть века его активнейшей, напряженной работы. Среди них «Иранская миниатюра в рукописях Шахнаме» (1935), «„Рукопись Хамсе“ Низами (1431) и ее место в истории миниатюрной живописи на Востоке» (1940), «Фирдоуси. Жизнь и творчество» (1940), «Бронзовая пластика первых веков хиджры» (1947), «История Ирана с древнейших времен до арабского завоевания» (докторская диссертация, 1946), переводы с пеpcидского из «Шахнаме» и поэмы «Семь красавиц» (1935—1941).
Михаил Mихайлович Дьяконов скоропостижно скончался в расцвете сил в 1954 г.
У Я. М. была ещё одна дочь Елена Яковлевна ШРЕЙДЕР (1917—1991), кандидат физико-математических наук, работала в области оптики плазмы, старший научный сотрудник Ленинградского физико-технического института им. Йоффе. Елена Яковлевна, Я. М., его жена Лидия Михайловна, ур. ФУТРАН (1888-1987), дочь харьковского врача Мих. Игн. Футрана и ея сестра, так же прожившая почти столетие - Фанни Мих. СМЕТАНИЧ (1881-1976) погребены на Богословском кладбище в СПб., на 68 уч. (Конторская дорожка). О них подробней: М. Дьяконов «Книга Воспоминаний», ч. I, гл. 9, стр. 369-379.
О. С. Сметанич [285 x 363 пикс., 14 Кб], В. Стенич [250 x 364 пикс., 19 Кб].
Фанни Мих. СМЕТАНИЧ (1880-1976), мать литератора Валент. Иос. СТЕНИЧА ( 8 . 11. 1897, Санкт-Петербург — 21. 09. 1938, Ленинград, расстрелян), поэта, эссеиста и переводчика К. Честертона, У. Локка, Р. Киплинга. Он жил с 1935 года и до ареста на кан. Грибоедова, д. 9, кв. 126. Портрет ея мужа - коллекционера Осипа Сметанича (ум. 1934) работы В. А. Гринберга, 1918 - в ГРМ (Государственный Русский музей. Живопись. Первая половина XX века. Каталог Г-И. Т. 9. СПб: Palace Edition, 2000), в браке с ним у Ф. М. было ещё двое детей.
Обе семьи родителей Нины Яковлевны Дьяконовой - Магазинеры и Футраны имели прикосновенность к революционной деятельности. И. М. Дьяконов описывает, между прочим, какой совет дал Фанни Сметанич известный юрист А. М. Кони, когда ей грозил суд за укрывательство в своём зубоврачебном кабинете революционеров: «Кони удивился, почему Сметаничи сдают такую прекрасную квартиру, и Фанни Мироновна призналась ему, что её ждёт суд и ссылка. Тогда он посоветовал ей явиться на суд в самой дорогой шляпе, пелерине и с кольцами на руках – и всё отрицать: кто ходил – ничего не помню. Она так и сделала, и суд её оправдал. Так завязалась её дружба с А.Ф.Кони до конца его жизни», «Книга Воспоминаний», стр. 379.
ИЗ МОНОГРАФИИ: «Выдающиеся ученые Санкт-Петербурга и изучение древних культур и цивилизаций Центральной Азии и Кавказа», Европейский Дом, СПб., 2003, - С. 14 ВЫДАЮЩИЕСЯ УЧЁНЫЕ
ДЬЯКОНОВ Михаил Михайлович (1907–1954) — доктор исторических наук, профессор, заслуженный деятель науки Таджикистана. Работал зав. Отделом Востока Эрмитажа, зав. отделом, ученым секретарем и зав. Ленинградским отделением Института истории материальной культуры АН СССР. Яркий представитель санкт-петербургской школы восточной археологии, имеющий востоковедное образование, опыт работы с памятниками искусства в музейных собрания Эрмитажа и активный руководитель целевых археологических исследований в Таджикистане.
Будучи востковедом-иранистом, М.М. Дьяконов издал фундаментальную работу по древней истории Ирана доарабской эпохи, где особенно подробно рассмотрены все виды источников, включая клинописные тексты ахеменидского периода. Вместе со своим братом И.М. Дьяконовым и иранистом В.А. Лившицем, М.М. Дьяконов расшифровал первые парфянские документы, найденные при раскопках Нисы.
Работая в составе Таджикско-Согдийской археологической экспедиции сначала как начальник отряда, а затем — как руководитель всей экспедиции М.М. Дьяконов положил начало углубленному изучению археологии Бактрии, систематизации материалов на современном уровне. Им был открыт могильник кушанской эпохи Туп-хана, который благодаря находкам в могилах монет стал эталонным.
Раскопки в долине р. Кафирниган позволили М.М. Дьяконову создать периодизацию памятников от ахеменидской эпохи до поэднекушанского периода, с выделением комплексов Кобадиан I—V, сохраняющую свое значение до настоящего времени.
Особое место в работах М.М. Дьяконова занимали исследования по истории искусства. Он занимался восточной миниатюрой, художественными бронзами Востока. После открытия в Пенджикенте настенных росписей, он первым дал им искусствоведческую оценку, показав их роль и значение для истории живописи Центральной Азии.
ОСНОВНЫЕ ТРУДЫ: Фирдоуси. Жизнь и творчество. М.; Л., 1940; Археологические работы в нижнем течении реки Кафирниган (Кобадиан) // Материалы и исследования по археологии СССР, № 37, М.; Л., 1953; Парфянский архив из древней Нисы // Вестник древней истории, 1953, № 4 (cовместно с И.М. Дьяконовым и В.А. Лившицем); Росписи Пянджикента и живопись Средней Азии // Живопись древнего Пянджикента, М., 1954; Очерк истории древнего Ирана. М., 1961.
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи. [ Регистрация | Вход ]
