В ЗАСТАВКЕ: яма для содержания нарушителей воинской дисциплины, Узген, Киргизская ССР, июнь/июль ? 1990*, Александр Кривенко [www.desantura.ru].
«Отец родной» и его зиндан, (отрывок из воспоминаний советника А. Е. Маслова, ПГУ КГБ СССР)
...По делам службы я прибыл в Кундуз. Помимо прочих, там ко мне подошел командир команды «Каскад» и попросил на обратном пути в Кабул забрать и доставить на гарнизонную кабульскую гауптвахту провинившегося бойца-пограничника срочной службы. Парень, говорит, неплохой, обстрелянный, награды имеет, но расслабился, выпил и перевернул БТР, двух его товарищей отправили в госпиталь, он сам отделался испугом. «Под суд отдавать жалко, а гауптвахта в самый раз, поэтому забери ты его, ради Бога». Просьба была в общем-то необычная, и я поинтересовался, почему он не отправит его на гауптвахту Кундузского гарнизона? На что командир ответил: «Бойца жалко, не могу так с ним поступить, я с ним в бой хожу. А тут у армейцев с этим как-то не по-людски дело поставлено. Я не буду рассказывать, а покажу тебе эту гауптвахту, думаю, сам напросишься бойца в Кабул доставить».
Что необычного может быть на гауптвахте, кроме строгого коменданта? Приходилось мне их видеть, да и сам, когда служил срочную в Армении, как говорят, «сиживал». Но просьба высказана, поехали.
Комендантская рота, а там же и гауптвахта размещались в десяти минутах езды на небольшой, со срезанной верхушкой сопке, у той самой дороги, по которой я въезжал с аэродрома в город. В единственном помещении комендатуры, в небольшой глинобитной «туне», нас встретил армейский старший прапорщик, цинично-развязно спросил командира «Каскада»: «Ну что, отдашь мне бойца или опять будешь просить камеру с удобствами? У меня «губа» отменная, ночью холодно, днем жарко и никаких жалоб!» Балагуря и поругивая «кагэбэшников» и «мусоров», хозяин вышел с нами на комендантский двор, залитый лунным светом — пустой и ровный, без забора и охраны. Явно бравируя, прапорщик зычным голосом крикнул: «Хорошо вам братцы у Семена?» И вдруг в ответ со всех сторон этого ровного пустого «пятака» послышалось приглушенное, но внятное: «Хорошо, дядя Семён, хорошо, отец родной!».
За долгие месяцы службы в Афганистане я свыкся с очевидной нереальностью многих явлений, событий, ситуаций, неадекватным поведением людей, но этот ответ «из преисподней» меня шокировал. Присмотревшись, я увидел, что по всему двору, на расстоянии пяти-семи метров, в определенной симметрии разбросаны круглые, плоские предметы, а между ними кое-где лежат деревянные лестницы. Подойдя поближе к одному из этих «объектов», я обнаружил, что это плетеные из камыша крышки. Между тем прапорщик включил электрический фонарь на столбе, как оказалось, заодно служившем флагштоком, и перед нами обнаружилось нечто похожее на соты ульев, только обращенные в землю. «Дядя Семён», как он себя величал, явно рисуясь — уже для нас и громко — для невидимой публики изрек: «Лопать, братцы, будем?». В ответ стройно (я уверен, что он их тренировал произносить эту фразу) из-под земли прозвучало: «Будем, отец родной, будем!». Прапорщик деловито извлёк из комендантской «туны» армейский котелок-термос, половник и веревку с крюком, водрузил все это на тележку и двинулся к ближним объектам. Отодвинув первую крышку, прапорщик включил ручной фонарик и бросил в яму, оказавшуюся под крышкой, веревку с крюком. Послышалось какое-то движение внизу, и прапорщик извлек пустой патронный «цинк» с проволочными дужками, в котором лежали котелок и фляжка. Пока прапорщик наполнял котелок кашей и фляжку водой, окунув ее в ведро, я заглянул вовнутрь этого сооружения в грунте и в тусклом свете фонаря увидел, что в четырех-пяти метрах внизу, задрав голову вверх, то ли стоял, то ли сидел бритоголовый солдатик. Прапорщик, уже опуская «цинк» с ужином и водой, спросил: «Параша есть?». «Нет», — откликнулся солдатик, и прапорщик двинулся к другому объекту.
Я более внимательно рассмотрел эту необычную камеру. Она представляла собой яму с относительно узким горлом, около метра в диаметре, расширявшуюся книзу. Подобного рода ямы рыли у меня на родине в Курской области. Они предназначались для хранения картофеля, оставляемого для весенних посадок. А тут в яме сидел живой человек — самый безвинный и жалкий на этой войне. Помню, что я как-то виновато и некстати спросил у солдатика: «Плохо тебе, парень, в яме? Может, чем помочь?» «Да нет, дядя Семён не обижает, только вот страшно, особенно ночью, варанчики вниз падают, а то и змея».
Как же этот солдатик после такого «воспитательного» воздействия пойдет за своим командиром? С каким чувством он будет прикрывать его своей грудью? Конечно, я знал, что в Афганистане среди армейцев уже в то время была «дедовщина», что были случаи превышения полномочий офицеров по отношению к рядовым, но в целом командиры были авторитетами для своих подчиненных. Воевали всегда впереди и выстрела в спину не опасались. Однако столкнуться с таким средневековьем я никак не ожидал. Как оказалось потом, это была, к сожалению, не единственная такая «губа».
«Экскурсию» свернули быстро, и с прескверным настроением мы вернулись в опергруппу. Утром я действительно без вопросов забрал с собой провинившегося солдата, чтобы доставить на кабульскую «губу»...
Впервые опубликовано в журнале «Подъем»; журнал «Наследник» (115172, Москва, Крестьянская площадь, 10, Новоспасский монастырь), скан по тексту второй публикации с исправлениями опечаток и изменениями в форматировании.
ОБ АВТОРЕ:
Александр Евгеньевич МАСЛОВ [24. 08. 1948, Льгов Курской области], подполковник КГБ в отставке, кандидат юридических наук (2001, «Следственная тайна как средство преодоления противодействия расследованию»), доцент кафедры уголовного права ВГУ с 2003. Новочеркасский геологоразведочный техникум (1963—1967), Юридический факультет Воронежского государственного университета (1970—1975). В органах госбезопасности со вторйо половины 1970-ых годов. Работал советником в Афганистане о линии ПГУ КГБ СССР (март 1981 - 1. 02. 1984, Кабул, Мазари-Шариф, Балх, Кундуз, Самархель, Джелалабад). Его дневник частично опубликован в кн. воронежского журналиста, ветерана афганской войны В. Г. Руденко «Особая миссия. Сотрудники КГБ СССР вспоминают об Афганской войне 1979-1989гг.», 2011, Воронеж.
В настоящее время (2010-ые) — преподаватель, доцент кафедры уголовного права юридического факультета ФГБОУ ВПО «Воронежский государственный университет», профессор кафедры уголовно-правовых дисциплин Центрального филиала Российской академии правосудия; курсы: «Уголовное право РФ. Общая часть», «Уголовно-исполнительное право», курс на выбор «Правовые средства обеспечения тайны предварительного расследования». Его CURRICULUM VITAE, фото, избран. библиография, контактная информация. Соучередитель фирмы, оказывающей юридическую помощь, сопровождение, адвокатские услуги ет четера: "ЭВРИС", ООО, 394018, г. Воронеж, ул. Платонова, д. 1, кв. 3; ТСЖ "СВОБОДЫ-9", адрес: 394018, г. Воронеж, ул. Свободы, д. 9, управление эксплуатацией жилого фонда. Жена Татьяна (жила в Кабуле вмсте с мужем), дочь Надежда. maslovalevg@yandex.ru
ОДНОКЛАССНИКИ (член сообщества КЗакПО воинская часть 2392 и воинская часть 2446).
* 6 июня 1990 года с целью наведения порядка в охваченных волнениями местностях Узбекистана и Киргизии, на аэродромах в городах Фергана и Ош началась высадка подразделений 104-го парашютно-десантного полка 76-й воздушно-десантной дивизии, 56-й воздушно-десантной бригады (8-го июня военнослужащие 137-го парашютно-десантного полка 106-й воздушно-десантной дивизии высадились в г. Фрунзе). В течении двух суток десантники взяли под контроль обстановку в районе городов Андижан, Узген, Джалил-Абад, заняли Кара-Суу, горные дороги и перевалы на всей территории конфликта. Подразделения 56-й воздушно-десантной бригады находились в Средней Азии до 1992, когда «в связи с суверенизацией республик бывшего ССР бригада была передислоцирована в Ставропольский край, откуда маршем выдвинулась на место постоянной дислокации в поселок Подгоры под городом Волгодонск Ростовской области. Территория военного городка представляла собой бывший вахтенный городок строителей Ростовской АЭС, расположенный в 3 километрах от атомной станции» (www.desantura.ru).
