Так Николай Викторович и просидит в чёрном костюме и чёрной шляпе под палящим солнцем все два часа костюмированного представления. Представляю себе, как сверкала эта трибуна бриллиантами дам и орденских знаков их мужей!
На фото, сделанном в Персеполе внутри одного из построенных для парадных церемоний временных шатров, можно видеть шахиню Фарах (почти 33 года), императора Эфиопии, беседующего с Йованкой Броз (46 лет), далее: спиной к зрителю стоит шах (почти 52 года), затем - Йосип Броз Тито (79 лет), Елена и Николае Чаушески (51 год и 52 года).
Шахов свергнут в 1979, Мохаммед Реза недолго после этого проживёт, в считанные месяцы сгорев от рака -уже к лету 1980, за два месяца до него умрёт престарелый Тито, а его жена окажется под двадцатилетним арестом, ещё через 9 лет, заметая следы общих преступлений, товарищи по румынской компартии расстреляют опупевшую от сытости и безнаказанности чету Чаушесок.
Раньше всех (в 1974 году) будет свергнут Хайле Селассие (и поныне он почитается многими афроамериканцами Американского континета в качестве живого воплощения Бога).
Император несколько раз приезжал в СССР, иерархи РПЦ всегда его радушно встречали, возили его к Троице и в Печёры - приложиться к иконам, и крутились вокруг него чернорясной пургой, возможно, компенсируя этим кружением тоску по утраченной империи, а у нашей страны с Абиссинией с дореволюционных времён были ровные и дружеские отношения.
Восемь дней от Харрара я вёл караван
Сквозь Черчерские дикие горы
И седых на деревьях стрелял обезьян,
Засыпал средь корней сикоморы.
На девятую ночь я увидел с горы
— Этот миг никогда не забуду —
Там внизу, в отдалённой равнине, костры,
Точно красные звёзды, повсюду.
И помчались один за другими они,
Точно тучи в сияющей сини,
Ночи трижды-святые и странные дни
На широкой галлаской равнине.
<...>
Все, к чему приближался навстречу я тут,
Было больше, чем видел я раньше:
Я смотрел, как огромных верблюдов пасут
У широких прудов великанши.
Как саженного роста галласы, скача
В леопардовых шкурах и львиных,
Убегающих страусов рубят сплеча
На горячих конях-исполинах.
И как поят парным молоком старики
Умирающих змей престарелых…
И, мыча, от меня убегали быки,
Никогда не видавшие белых.
Временами я слышал у входа пещер
Звуки песен и бой барабанов,
И тогда мне казалось, что я Гулливер,
Позабытый в стране великанов.
И таинственный город, тропический Рим,
Шейх-Гуссейн я увидел высокий,
Поклонился мечети и пальмам святым,
Был допущен пред очи пророка.
Жирный негр восседал на персидских коврах
В полутемной неубранной зале,
Точно идол, в браслетах, серьгах и перстнях,
Лишь глаза его дивно сверкали.
Я склонился, он мне улыбнулся в ответ,
По плечу меня с лаской ударя,
Я бельгийский ему подарил пистолет
И портрет моего государя.
Всё расспрашивал он, много ль знают о нём
В отдаленной и дикой России…
Вплоть до моря он славен своим колдовством,
И дела его точно благие.
<...>
Н.Г. <окт.-дек. 1918>
Дивное стихотворение, одно из вершин поэзии Гумилёва. Поэт встречался в 1913 году в Адисс-Абебе с молодым принцем Тэфэри Мэконнын'ом, будущим императором Хайле-Селассие I, упоминая о нём в воспоминаниях, как об осторожном, мягком по характеру и нерешительном человеке.
Это впечатление Н.С. окажется весьма поверхностным. Впрочем, сам Гумилёв об этом не узнает.
Император Х.-С. I с племенными вождями и членами Королевского Совета, нач. 1930-ых годов.
В 1975 году глубокого старика задушат по приказу эфиопского диктатора и большого друга СССР Менгисту Хайле Мариама, а останки бывшего императора (1931-74), одного из наиболее значительных исторических деятелей своей страны, вождя с итальянской агрессией 1930-ых, замуруют под полом туалета этого гнусного Хайле Мариама, кости Х.-С. извлекут и по-человечески похоронят лишь в 1992 году, а затем в 2000 перенесут в императорскую усыпальницу Адисс-Абебы.
Из всех запечатлённых на этом снимке 48-летней давности жива ныне лишь вдовая шахиня Фарах Диба. 14-го октября ей исполнится 81 год.
