В ЗАСТАВКЕ: «Старик Хоттабыч», ёлочная игрушка с "Христова дерева" в псковском доме политика и общественного деятеля Льва Шлосберга (Российская объед. демократическая партия «Яблоко»), стекло, формовка, выдувка, полихромная амальгама, 1960ые годы.



Игрушку можно отнести к серии сказочных героев, разрешённых к использованию в массовых мероприятиях и домашнем досуге: "Гусей-лебедей", "Бабы-Яги", "Лисы-Патрикевны", "Серого Волка", "Сестрицы-Алёнушки", "Иванушки-козлёночка" и далее по списку*.

Чрезвычайно тонкий слой стекла, получаемый в результате промышленной выдувки и агрессивная химическая реакция использовавшихся в производстве красителей делали подобные игрушки недолговечными, часто уже через десятилетие стекло начинало "выгорать изнутри", становиться хрупким и ломким и при небольшом нажатии или неловком ударе о соседний ёлочный шар, подобная красота рассыпалась на мелкие осколки.

__________________________________

* в данном случае (как и некоторых вышеназванных сказочных персонажей) мы видим довольно забавный пример проявления потаённых традиций. Разумеется, фигурка является "портретом" героя знаменитой с середины 1950ых годов довоенной ещё лагинской сказки но, вместе, и отсылкой к образам старорежимных трёх волхвов Каспара, Мельхиора и Валтасара прибывших к яслям младенца в Назарете с Дарами и благой Вестью.

Молодой Фридрих Барбаросса, император Священной Римской Империи Германской Нации в 1158 взяв штурмом город Милан, забрал из Дуомо святые мощи всех троих волхвов, увёз кости на Север, подарил их кёльнскому архиепископу Рейнальду и, упокоил в роскошной раке Кёльнского собора; затем Фридрих и его преемники столетиями благополучно стригли купоны, пополняя свою и церковную кассу.

По-немецки слащавые и празднично сверкающие блёстками германские волхвы, разрешённые к напоминанию в Рождественские дни в ГДР и в некоторых странах народной демократии, были всё же слишком сильной образной дозой для советского человека и им не допускалось бродить по просторам СССР и тем более залезать на "Христово дерево".

Совсем другое дело - предельно идеологизированный безопасно чудаковатый отставной джин Хоттабыч, боровшийся по воле своего коллективного автора** с итальянским послевоенным империализмом (а в первом издании 1940 года с фашистским режимом Папы Муссолини), сохранивший от первоначального образа лишь экзотически-этнографический прикид с чалмой, халатом и туфлями с высокими загнутыми вверх носками.

**существует вполне состоятельная теория о том, что средненький журналист Лазарь Лагин (1903-79), заимствовавший образ своего героя и самую тему использования джина из найденной бутылки у другого автора (британца Томаса "Ф." Энсти, герой которого по имени Гораций Вентимор освободил своего джина из древнего латунного кувшина ещё в 1900 году), является не единственным создателем этой детской книжки, свои права на авторство довоенного текста повести заявлял, к примеру, Александр Крон.



Вполне возможно, кстати говоря, что освобождённый от хозяйской зависимости старикан Хоттабыч предвосхитил образ домового эльфа Добби (с его типично германским рождественским носком и прочими аллюзиями такого рода) в многотомном эпосе про Харри Поттера. Вряд ли, конечно, автор заимствовала образ освобождённого раба прямо из советской сказки (скорее всего, из The Brass Bottle Томаса Энсти), но Радклифф смело понамела в свою эпопею немало эпизодов, имён и сюжетов из случившейся прежде неё мировой литературной классики.