Приветствую Вас Гость!
Понедельник, 14.10.2024, 02:59
Главная | Регистрация | Вход | RSS| Страницы истории Афганистана

SONGS [121] МИНИАТЮРЫ [166]

Главная » Фотоальбом » ВСЯКАЯ ВСЯЧИНА » SONGS » ПОГАДАЮ, МИЛЫЙ...

ПОГАДАЮ, МИЛЫЙ...

В. Луговской - И. Засыпкин, «Вечер сел в малиновые сани» (альбом "Песни Чеченской войны под гитару", часть 3, 2007).
В реальном размере 800x601 / 171.9Kb
3101 4 5.0

Добавлено 06.04.2016 baktria

Всего комментариев: 4
+1  
1 baktria   (06.04.2016 19:49) [Материал]
В ЗАСТАВКЕ: "The rose in the glass on the window sill".

...Слава и смерть — две родные сестры — смотрят в седой зенит...


В. ЛУГОВСКИЙ - И. ЗАСЫПКИН



ПОГАДАЮ, МИЛЫЙ, ПОГАДАЮ...

Вечер сел в малиновые сани,
Занялась метелица седая…
Добрый кот ворочает усами,
Погадаю, милый, погадаю.

Плачут в печке смольные поленья,
В поддувало угли опадают…
Едут звёзды на большом олене,
Погадаю, милый, погадаю.

Ходит сон, по дому бродит дрёма,
На окошке роза увядает…
Заживём с тобой или умрём мы —
Погадаю, милый, погадаю.

Снегу падать, а воронам каркать,
Сердцу ждать в тревоге замирая…
Веером легли плохие карты –
Погадаю, милый, погадаю.

Скачут кони, цокают подковы,
Тянет ветер падалью острожной…
Вот ушёл, ушёл король пиковый
Из твоей судьбы неосторожной.

Вечер сел в малиновые сани,
Занялась метелица седая…
Добрый кот ворочает усами,
Погадаю, милый, погадаю.

<сент. 1956>

Альбом: "Песни Чеченской войны под гитару", часть 3, 2007 (запись: И. Засыпкин, до 2005 ?).

СКАЧАТЬ МР3 (vkontaktedj.com).

* * *



Владимир Александрович ЛУГОВСКОЙ (псевд. В. Лугин) [1.07/18.06.1901, Москва — 5.06.1957, Ялта], советский литератор, поэт и педагог, почётный (заслуженный) пограничник СССР (1930).

Окончил 1-ю Московскую гимназию (1918), служил в госпитале РККА на Западном фронте (1918-19), в Моск. угрозыске, учился в Главной школе Всевобуча, Военно-педагогическом институте (1921). Служил в Управлении внутренними делами Кремля и в военной школе ВЦИК (1921-24).

Итак, начинается песня о ветре,
О ветре, обутом в солдатские гетры,
О гетрах, идущих дорогой войны,
О войнах, которым стихи не нужны.

(«Песня о ветре», 1926)

Печататается с 1924. Первые книги стихотворений — "Сполохи" (1926) и "Мускул" (1929). Лучшие произведения 1920-х проникнуты романтикой Гражданской войны (1918-1920), искренним революционным пафосом ("Песня о ветре" и др.). В период увлечения формальным методом разрабатывал новый размер, тактовик, в котором, среди прочих его работ, написан посвящённый Гражданской войне «Перекоп» («Такая была ночь, что ни ветер гулевой…», 1927):

И штáбы лихорадило, и штык кровенел,
И страх человеческий смолк,
Когда за полками перекрошенных тел
Наточенный катился полк.

Гремели батареи победу из побед,
И здорово ворвался в Крым
Саратовский братишка со шрамом на губе,
Обутый в динамитный дым.

Состоял в Литературном центре конструктивистов (ЛЦК). Книга "Страдания моих друзей" (1930) знаменовала разрыв с конструктивизмом, стремление творчески осмыслить новые явления действительности. Член РАПП (1930), Член СП СССР с 1934 года.

Сегодня не будет поверки,
Горнист не играет поход.
Курсанты танцуют венгерку, —

Идёт девятнадцатый год.

(«Курсантская венгерка», 1939)

Числился на хорошем счету, что позволяло ему и в начале 30-ых, и позднее, регулярно ездить за границу: Франция, Италия, Венгрия, Великобритания и т. д.

+1  
2 baktria   (06.04.2016 19:51) [Материал]
В 1932 опубликовал книгу стихотворений "Европа", в 1933 — книгу поэм "Жизнь", в 1935 — поэму "Дангара", в 1936 — книги стихотворений "Каспийское море", в 1941 — "Новые стихи". Одно из главных произведений — поэтическая эпопея "Пустыня и весна" (1930-1954), посвященная преобразованию Средней Азии, — проникнуто пафосом борьбы за социализм.

Тракторист засыпает стоя,
но пальцы его тверды.
И чай крутого настоя
пьёт Иган-Берды.

Он поднимает руку
и начинает речь,
Он круглыми перекатами
движет просторы плеч,

Он рад, что кольцом беседы
с ним соединены
Советские командиры —
звёзды большой страны.

Он никого не грабил
и честно творил бой,
Глазам его чужды убийства,
рукам его чужд разбой.

Как снежное темя Гиссара,
совесть его бела,
И ни одна комсомолка
зарезана им не была.

......

Он должен смотреть в затылок
льстивого басмача.
Кланяется затылок
и поднимается вновь,
Под выдубленной кожей
глухо толчётся кровь.
И тракторист усмехается
твёрдым, сухим смешком:
Он видит не человека,
а ненависти ком.
За сорванную посевную
и сломанные его труды
Совсем небольшая расплата —
затылок Иган-Берды.

«Басмач», («Дым папиросный качнулся, замер и загустел», 1932)

Отличительные черты поэтического стиля Луговского — напряженный лиризм, эмоциональность образного мышления.

Кожаный шлем надевает герой,
древний мороз звенит.
Слава и смерть — две родные сестры —
смотрят в седой зенит.

Юноши строятся, трубы кипят
плавленым серебром
Возле могил и возле людей,
имя которых — гром.

Ты приходила меня ласкать,
сумрак входил с тобой,
Шорох и шум приносила ты,
листьев ночной прибой.

Грузовики сотрясали дом,
выл, задыхаясь, мотор,
Дуло в окно,
и шуршала во тьме
кромка холщовых штор.

Смуглые груди твои,
как холмы над обнаженной рекой.
Юность моя — ярость моя —
ты ведь была такой!

Видишь — опять мои дни коротки,
ночи идут без сна,
Медные бронхи гудят в груди
под ребрами бегуна.

Так опускаться, как падал я, —
не пожелаю врагу.
Но силу твою и слово твоё
трепетно берегу.

Листик кленовый — ладонь твоя.
Влажен и ал и чист
Этот осенний, немолодой,
сорванный ветром лист.

(Сивым дождём на мои виски падает седина, 1934)

Вместе с тем, стихам Луговского нередко свойственны и чрезмерная пафосность, декламатичность и многословие, временами доходящее до пустословия и сваливающуюся во внешний эффект.

Автор стихов кантат, ораторий, в том числе, к кинофильмам Эйзенштейна «Александр Невский» («Вставайте люди русские», «Кто лежит мечами порубленный...», «Песня невесты», «Поднялася Русь супротив врага!» муз. С. С. Прокофьев) и «Иван Грозный», ряда песен конца 1930-ых годов.

Подвергся проработкам 1937 года, оставившим неизглядимый отпечаток на всём дальнейшем творчестве поэта.

Трагическими оказались для Луговского обстоятельства начала ВОВ, отправка на фронт закончилась для него отзывом в тыл и последовавшим вскоре отъездом в эвакуацию*.

В эвакуации в Ташкенте (уехал 16. 09. с сестрой Татьяной, домработницей Полиной и парализованной матерью, только что перенесшей очередной инсульт).

С этого времени поэт даже внешне сильно меняется: приволакивает ногу, позднее при ходьбе он временами вынужден пользоваться тростью. Много пьёт и тогда и позднее. Константин Симонов: «Человек, которого я за несколько месяцев до этого видел здоровым, весёлым – сидел передо мной как груда развалин… То, что это вообще могло случиться с человеком, меня не удивило, меня потрясло, что это могло случиться именно с Луговским».

И уж как только не оттоптались и кто только не поучаствовал, и тогда и потом. И даже - много времени спустя. Не буду называть фамилии, но замечу, что за исключением Симонова ни один из этих топтунов на фронте не был... отсиделись вместе с Луговским в ташкентском тылу, а то и ещё дальше от фронтов.

У статуи Родена мы пили спирт-сырец —
Художник, два чекиста и я — полумертвец,
Разгромлена Германия, Европа в стылой мгле,
Но трубы Революции гремят по всей земле…
И пели трубы чистые, преграды все круша.
Чекисты пили истово, кожанками шурша.
Пойдут они по улице, зайдут в старинный дом.
Там до утра потрудятся и выйдут вшестером…
Тяжелая работа. Нелегкая судьба.
Полночные аресты, полночная пальба…

1957

+1  
3 baktria   (06.04.2016 19:55) [Материал]
Высказывались предположения, что именно Луговской послужил прототипом поэта Вячеслава Викторовича из повести К. Симонова «Двадцать дней без войны» (скорее всё же это собирательный образ).

Преподавал в Литературном инстуте, откуда был вычищен в 1948 году, став косвенной жертвой борьбы с космополитизмом: требовалось «уравновесить» изгнание безродных сионистов и выгнали «за разложение и пьянство».

В последнее полтора десятка жизни поэт пережил новый творческий подъем, результатом которого явились несколько книг стихов (очень, впрочем, неровных по уровню): "Солнцеворот" (1956), "Синяя весна" (1958) и др.

Высшим достижением творчества Луговского явилась изданная посмертно — "Середина века" (1958) — книга из 25 поэм философ. направленности, которую сам поэт называл "автобиографией века" (в полном объёме не издана до сих пор). Переводил азербайджанских, армянских, узбекских, литовских поэтов.

Жил в Москве в элитном доме СП СССР (жилищно-строительного писательского кооператива «Советский писатель», состоять в котором было позволено только относительно узкому кругу прверенных и потому — привилегированных литераторов) в Лаврушенском пер., 17 (напротив Третьяковской галереи), в трёхкомнатной квартире на шестом этаже (1937—57 гг.). С 2004 года в квартире проживает его внук чл-корр РАН В. В. Седов.

Умер от третьего инфаркта в ялтинском доме творчества. Тело погребено на Новодевичьем кладбище в Москве (на «старой» территории, 3 участок, 63 ряд, памятник работы Э. Неизвестного), сердце — в парке Дома творчества в Ялте.

ПРИЛОЖЕНИЕ:

ОТЕЦ: Александр Фёдорович ЛУГОВСКОЙ (1874–1925), учитель и инспектор Первой Московской казенной мужской гимназии, преподавал русскую словесность, из семьи священника, личный дворянин по выслуге лет. МАТЬ: Ольга Михайловна, урожд. Успенская (1876/78 - 7. 04. 1942, Ташкент), певица и преподаватель вокала, умерла в эвакуации, похоронена в Ташкенте, кладбище после войны срыто. Дочь настоятеля церкви Симеона Столпника на Поварской в Москве Мих. Дм. Успенского (1850-1912).

ЖЁНЫ:

(первая или вторая?) Тамара Эдгардовна Груберт (1902—1996), искусствовед, сотрудник и зав. отдела Театрального музея им. Бахрушина;

(вторая, брак зарегистрирован и церк. венчание, ок. 1934-36 гг); Ольга Шелконогова, брак расторгнут в 1940;

(третья, брак без регистрации) Ирина Соломоновна (Рися Залмоновна) Голубкина (1902-1974), историк, дочь часовщика Залмона Мордуховича и Муси Мовшевны Голубкиных из гор. Белый Смоленск. губ., дочь в воспоминаниях о ней обронила: «одно время она почему-то жила и работала в Таджикистане», видимо, в 1920-ые годы, и: «жить с моим отцом было нелегко. Мама ясно сознавала, что она бы так не смогла. Я теперь очень хорошо ее понимаю»;



Елена Леонидовна БЫКОВА (псевд. Майя Луговская) (1914, Липецк — 1993), четвёртая (без регистрации ок. 1944-1957) жена поэта; геолог-геохимик, специалист по подземным водам, кандидат наук; прозаик, эссеист и поэт; популяризатор творчества мужа, в 1958—70-ых гг. издала многие его произведения, подготовила материалы к изданию ряда текстов. По отдельным свидетельствам (К. Ковальджи, И. Фаликов и др.) в старости покончила самоубийством. Тело погребено в Белевском районе Тульской обл. Это был её второй брак.

+1  
4 baktria   (06.04.2016 19:56) [Материал]
ДЕТИ


©Stratun pius, № 5 2005-09, стр. 16

Дочь (от Т. Э. Груберт): Мария («Муха») Владимировна Седова, урожд. Груберт/Груберт-Луговская (18. 10. 1930 — 23. 09. 2004), археолог, доктор исторических наук (1993), археолог, специалист по истории древнерусского города, работала на раскопках Новгорода (1940-50-ые), Владимира (1957-74) и Суздаля (1974-91), Почетный гражданин г. Суздаля (1990), жена (1955) археолога-слависта Валент. Вас. Седова (21. 11.1924, Богородск/Ногинск — 4/5. 10. 2004, Москва) заведующего отделом полевых исследований Института археологии РАН, чл-корр РАН (1997), позднее - академика РАН (2003), участника ВОВ: командиром стрелкового и пулеметного отделений на Сталинградском, Южном, Степном, 1-м Украинском, 1-м Белорусском и Прибалтийском фронтах. Внуки: Владимир Валентинович Седов (17. 11. 1960, Москва), доктор искусствоведения (1997), член-корреспондент РАН (2011), профессор, сотрудник Института археологии РАН; специалист в области истории архитектуры Новгорода и Пскова. У него дочь Мария (14. 11. 1984).



Ирина и Мила Голубкины, Термез или Шурабад, 1942/44
©zerkalo-litart.com (©Л. Голубкина)

Дочь (от И. С. Голубкиной): Людмила Владимировна Голубкина (13. 12. 1933, Амос/Горно-Алтайск, Алтайсий край), драматург, редактор, сценарист, педагог. Работала на «Мосфильме» и др. киностудиях, возглавляла Высшие курсы сценаристов и режиссеров. Заслуженный деятель искусств РСФСР, кандидат искусствоведения (1982). У неё сын, внуки, правнуки.

Сестра: Нина Александровна Шаховская (1903—1980), сотрудник Театрального музея им. Бахрушина; у неё дочь - Марина Николаевна Шаховская (1928–1989), режиссер-монтажер, работала во ВГИКе.



Сестра: Татьяна Александровна Луговская (28. 10. 1909 - 19. 02. 1994), театральный художник по костюмам, мемуаристка, в первом браке за Григорием Павл. Широковым (1901–1976), кинорежиссером, преподавателем ВГИКа; во втором за сценаристом, литератором С. А. Ермолинским (14. 12. 1900 г. — 18. 02. 1984).

* Людмила Голубкина: «Он не добрался до действующей армии. По дороге их эшелон разбомбили, его сильно контузило и он вернулся в Москву больной, раздавленный, неузнаваемый. Об этом много писали и Симонов в своих воспоминаниях, и другие. Кто презрительно и недружелюбно, кто с жалостью, тоже полупрезрительной. Еще бы – красавец, спортсмен, мощная фигура. Певец Гражданской войны, почетный пограничник, автор знаменитой тогда «Песни о ветре». Мне кажется, что наиболее достойно об этом написал, спустя много лет, Евгений Евтушенко в своем вступлении к сборнику стихов и поэм отца, изданному к столетию со дня его рождения. А последнюю точку как бы поставила Наталья Громова в книге о ташкентской эвакуации «Все в чужое глядят окно»».

О НЁМ:

Илья Фаликов УЛИЦА ЛУГОВСКОГО (Новый Мир 2011, № 11).

Из последних переизданий: Владимир Луговской. «Мне кажется, я прожил десять жизней…» Издательский Дом «Время», М., 2001, (сборник, собранный, отредактированный дочерьми поэта и изданный к 100-летию со дня его рождения).

©В.А. Луговский, 1956
©Ив. Засыпкин («Песни Чеченской войны под гитару», до 2005 ?)
©baktria (подбор материала биограф. справки), 2014

Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
[ Регистрация | Вход ]