Владимир Александрович ЛУГОВСКОЙ (псевд. В. Лугин) [1.07/18.06.1901, Москва — 5.06.1957, Ялта], советский литератор, поэт и педагог, почётный (заслуженный) пограничник СССР (1930).
Окончил 1-ю Московскую гимназию (1918), служил в госпитале РККА на Западном фронте (1918-19), в Моск. угрозыске, учился в Главной школе Всевобуча, Военно-педагогическом институте (1921). Служил в Управлении внутренними делами Кремля и в военной школе ВЦИК (1921-24).
Итак, начинается песня о ветре, О ветре, обутом в солдатские гетры, О гетрах, идущих дорогой войны, О войнах, которым стихи не нужны.
(«Песня о ветре», 1926)
Печататается с 1924. Первые книги стихотворений — "Сполохи" (1926) и "Мускул" (1929). Лучшие произведения 1920-х проникнуты романтикой Гражданской войны (1918-1920), искренним революционным пафосом ("Песня о ветре" и др.). В период увлечения формальным методом разрабатывал новый размер, тактовик, в котором, среди прочих его работ, написан посвящённый Гражданской войне «Перекоп» («Такая была ночь, что ни ветер гулевой…», 1927):
И штáбы лихорадило, и штык кровенел, И страх человеческий смолк, Когда за полками перекрошенных тел Наточенный катился полк.
Гремели батареи победу из побед, И здорово ворвался в Крым Саратовский братишка со шрамом на губе, Обутый в динамитный дым.
Состоял в Литературном центре конструктивистов (ЛЦК). Книга "Страдания моих друзей" (1930) знаменовала разрыв с конструктивизмом, стремление творчески осмыслить новые явления действительности. Член РАПП (1930), Член СП СССР с 1934 года.
Сегодня не будет поверки, Горнист не играет поход. Курсанты танцуют венгерку, —
Идёт девятнадцатый год.
(«Курсантская венгерка», 1939)
Числился на хорошем счету, что позволяло ему и в начале 30-ых, и позднее, регулярно ездить за границу: Франция, Италия, Венгрия, Великобритания и т. д.
В 1932 опубликовал книгу стихотворений "Европа", в 1933 — книгу поэм "Жизнь", в 1935 — поэму "Дангара", в 1936 — книги стихотворений "Каспийское море", в 1941 — "Новые стихи". Одно из главных произведений — поэтическая эпопея "Пустыня и весна" (1930-1954), посвященная преобразованию Средней Азии, — проникнуто пафосом борьбы за социализм.
Тракторист засыпает стоя, но пальцы его тверды. И чай крутого настоя пьёт Иган-Берды.
Он поднимает руку и начинает речь, Он круглыми перекатами движет просторы плеч,
Он рад, что кольцом беседы с ним соединены Советские командиры — звёзды большой страны.
Он никого не грабил и честно творил бой, Глазам его чужды убийства, рукам его чужд разбой.
Как снежное темя Гиссара, совесть его бела, И ни одна комсомолка зарезана им не была.
......
Он должен смотреть в затылок льстивого басмача. Кланяется затылок и поднимается вновь, Под выдубленной кожей глухо толчётся кровь. И тракторист усмехается твёрдым, сухим смешком: Он видит не человека, а ненависти ком. За сорванную посевную и сломанные его труды Совсем небольшая расплата — затылок Иган-Берды.
«Басмач», («Дым папиросный качнулся, замер и загустел», 1932)
Отличительные черты поэтического стиля Луговского — напряженный лиризм, эмоциональность образного мышления.
Кожаный шлем надевает герой, древний мороз звенит. Слава и смерть — две родные сестры — смотрят в седой зенит.
Юноши строятся, трубы кипят плавленым серебром Возле могил и возле людей, имя которых — гром.
Ты приходила меня ласкать, сумрак входил с тобой, Шорох и шум приносила ты, листьев ночной прибой.
Грузовики сотрясали дом, выл, задыхаясь, мотор, Дуло в окно, и шуршала во тьме кромка холщовых штор.
Смуглые груди твои, как холмы над обнаженной рекой. Юность моя — ярость моя — ты ведь была такой!
Видишь — опять мои дни коротки, ночи идут без сна, Медные бронхи гудят в груди под ребрами бегуна.
Так опускаться, как падал я, — не пожелаю врагу. Но силу твою и слово твоё трепетно берегу.
Листик кленовый — ладонь твоя. Влажен и ал и чист Этот осенний, немолодой, сорванный ветром лист.
(Сивым дождём на мои виски падает седина, 1934)
Вместе с тем, стихам Луговского нередко свойственны и чрезмерная пафосность, декламатичность и многословие, временами доходящее до пустословия и сваливающуюся во внешний эффект.
Автор стихов кантат, ораторий, в том числе, к кинофильмам Эйзенштейна «Александр Невский» («Вставайте люди русские», «Кто лежит мечами порубленный...», «Песня невесты», «Поднялася Русь супротив врага!» муз. С. С. Прокофьев) и «Иван Грозный», ряда песен конца 1930-ых годов.
Подвергся проработкам 1937 года, оставившим неизглядимый отпечаток на всём дальнейшем творчестве поэта.
Трагическими оказались для Луговского обстоятельства начала ВОВ, отправка на фронт закончилась для него отзывом в тыл и последовавшим вскоре отъездом в эвакуацию*.
В эвакуации в Ташкенте (уехал 16. 09. с сестрой Татьяной, домработницей Полиной и парализованной матерью, только что перенесшей очередной инсульт).
С этого времени поэт даже внешне сильно меняется: приволакивает ногу, позднее при ходьбе он временами вынужден пользоваться тростью. Много пьёт и тогда и позднее. Константин Симонов: «Человек, которого я за несколько месяцев до этого видел здоровым, весёлым – сидел передо мной как груда развалин… То, что это вообще могло случиться с человеком, меня не удивило, меня потрясло, что это могло случиться именно с Луговским».
И уж как только не оттоптались и кто только не поучаствовал, и тогда и потом. И даже - много времени спустя. Не буду называть фамилии, но замечу, что за исключением Симонова ни один из этих топтунов на фронте не был... отсиделись вместе с Луговским в ташкентском тылу, а то и ещё дальше от фронтов.
У статуи Родена мы пили спирт-сырец — Художник, два чекиста и я — полумертвец, Разгромлена Германия, Европа в стылой мгле, Но трубы Революции гремят по всей земле… И пели трубы чистые, преграды все круша. Чекисты пили истово, кожанками шурша. Пойдут они по улице, зайдут в старинный дом. Там до утра потрудятся и выйдут вшестером… Тяжелая работа. Нелегкая судьба. Полночные аресты, полночная пальба…
Высказывались предположения, что именно Луговской послужил прототипом поэта Вячеслава Викторовича из повести К. Симонова «Двадцать дней без войны» (скорее всё же это собирательный образ).
Преподавал в Литературном инстуте, откуда был вычищен в 1948 году, став косвенной жертвой борьбы с космополитизмом: требовалось «уравновесить» изгнание безродных сионистов и выгнали «за разложение и пьянство».
В последнее полтора десятка жизни поэт пережил новый творческий подъем, результатом которого явились несколько книг стихов (очень, впрочем, неровных по уровню): "Солнцеворот" (1956), "Синяя весна" (1958) и др.
Высшим достижением творчества Луговского явилась изданная посмертно — "Середина века" (1958) — книга из 25 поэм философ. направленности, которую сам поэт называл "автобиографией века" (в полном объёме не издана до сих пор). Переводил азербайджанских, армянских, узбекских, литовских поэтов.
Жил в Москве в элитном доме СП СССР (жилищно-строительного писательского кооператива «Советский писатель», состоять в котором было позволено только относительно узкому кругу прверенных и потому — привилегированных литераторов) в Лаврушенском пер., 17 (напротив Третьяковской галереи), в трёхкомнатной квартире на шестом этаже (1937—57 гг.). С 2004 года в квартире проживает его внук чл-корр РАН В. В. Седов.
Умер от третьего инфаркта в ялтинском доме творчества. Тело погребено на Новодевичьем кладбище в Москве (на «старой» территории, 3 участок, 63 ряд, памятник работы Э. Неизвестного), сердце — в парке Дома творчества в Ялте.
ПРИЛОЖЕНИЕ:
ОТЕЦ: Александр Фёдорович ЛУГОВСКОЙ (1874–1925), учитель и инспектор Первой Московской казенной мужской гимназии, преподавал русскую словесность, из семьи священника, личный дворянин по выслуге лет. МАТЬ: Ольга Михайловна, урожд. Успенская (1876/78 - 7. 04. 1942, Ташкент), певица и преподаватель вокала, умерла в эвакуации, похоронена в Ташкенте, кладбище после войны срыто. Дочь настоятеля церкви Симеона Столпника на Поварской в Москве Мих. Дм. Успенского (1850-1912).
ЖЁНЫ:
(первая или вторая?) Тамара Эдгардовна Груберт (1902—1996), искусствовед, сотрудник и зав. отдела Театрального музея им. Бахрушина;
(вторая, брак зарегистрирован и церк. венчание, ок. 1934-36 гг); Ольга Шелконогова, брак расторгнут в 1940;
(третья, брак без регистрации) Ирина Соломоновна (Рися Залмоновна) Голубкина (1902-1974), историк, дочь часовщика Залмона Мордуховича и Муси Мовшевны Голубкиных из гор. Белый Смоленск. губ., дочь в воспоминаниях о ней обронила: «одно время она почему-то жила и работала в Таджикистане», видимо, в 1920-ые годы, и: «жить с моим отцом было нелегко. Мама ясно сознавала, что она бы так не смогла. Я теперь очень хорошо ее понимаю»;
Елена Леонидовна БЫКОВА (псевд. Майя Луговская) (1914, Липецк — 1993), четвёртая (без регистрации ок. 1944-1957) жена поэта; геолог-геохимик, специалист по подземным водам, кандидат наук; прозаик, эссеист и поэт; популяризатор творчества мужа, в 1958—70-ых гг. издала многие его произведения, подготовила материалы к изданию ряда текстов. По отдельным свидетельствам (К. Ковальджи, И. Фаликов и др.) в старости покончила самоубийством. Тело погребено в Белевском районе Тульской обл. Это был её второй брак.
Дочь (от Т. Э. Груберт): Мария («Муха») Владимировна Седова, урожд. Груберт/Груберт-Луговская (18. 10. 1930 — 23. 09. 2004), археолог, доктор исторических наук (1993), археолог, специалист по истории древнерусского города, работала на раскопках Новгорода (1940-50-ые), Владимира (1957-74) и Суздаля (1974-91), Почетный гражданин г. Суздаля (1990), жена (1955) археолога-слависта Валент. Вас. Седова (21. 11.1924, Богородск/Ногинск — 4/5. 10. 2004, Москва) заведующего отделом полевых исследований Института археологии РАН, чл-корр РАН (1997), позднее - академика РАН (2003), участника ВОВ: командиром стрелкового и пулеметного отделений на Сталинградском, Южном, Степном, 1-м Украинском, 1-м Белорусском и Прибалтийском фронтах. Внуки: Владимир Валентинович Седов (17. 11. 1960, Москва), доктор искусствоведения (1997), член-корреспондент РАН (2011), профессор, сотрудник Института археологии РАН; специалист в области истории архитектуры Новгорода и Пскова. У него дочь Мария (14. 11. 1984).
Дочь (от И. С. Голубкиной): Людмила Владимировна Голубкина (13. 12. 1933, Амос/Горно-Алтайск, Алтайсий край), драматург, редактор, сценарист, педагог. Работала на «Мосфильме» и др. киностудиях, возглавляла Высшие курсы сценаристов и режиссеров. Заслуженный деятель искусств РСФСР, кандидат искусствоведения (1982). У неё сын, внуки, правнуки.
Сестра: Нина Александровна Шаховская (1903—1980), сотрудник Театрального музея им. Бахрушина; у неё дочь - Марина Николаевна Шаховская (1928–1989), режиссер-монтажер, работала во ВГИКе.
Сестра: Татьяна Александровна Луговская (28. 10. 1909 - 19. 02. 1994), театральный художник по костюмам, мемуаристка, в первом браке за Григорием Павл. Широковым (1901–1976), кинорежиссером, преподавателем ВГИКа; во втором за сценаристом, литератором С. А. Ермолинским (14. 12. 1900 г. — 18. 02. 1984).
* Людмила Голубкина: «Он не добрался до действующей армии. По дороге их эшелон разбомбили, его сильно контузило и он вернулся в Москву больной, раздавленный, неузнаваемый. Об этом много писали и Симонов в своих воспоминаниях, и другие. Кто презрительно и недружелюбно, кто с жалостью, тоже полупрезрительной. Еще бы – красавец, спортсмен, мощная фигура. Певец Гражданской войны, почетный пограничник, автор знаменитой тогда «Песни о ветре». Мне кажется, что наиболее достойно об этом написал, спустя много лет, Евгений Евтушенко в своем вступлении к сборнику стихов и поэм отца, изданному к столетию со дня его рождения. А последнюю точку как бы поставила Наталья Громова в книге о ташкентской эвакуации «Все в чужое глядят окно»».
Из последних переизданий: Владимир Луговской. «Мне кажется, я прожил десять жизней…» Издательский Дом «Время», М., 2001, (сборник, собранный, отредактированный дочерьми поэта и изданный к 100-летию со дня его рождения).
