Афганистан. Уголь. Обыкновенный каменный уголь.

Его сваливали из машин к зиме возле взводных палаток в одно место. До холодов - это была черная куча, которую потихоньку растаскивали истопники взводов, выбирая отменный уголёк, камнями, чтобы жар огня свободно облизывал их в "буржуйках".

А вот угольная пыль не ценилась. Кроме треска в печи и дыма - никакого толка. И не дай бог ею завалить огонь. Печь мгновенно остывает и разогнать печь по новой очень тяжело.

Поэтому, с первых осенних машин, взводный "молодняк" с настойчивым понуканием старших товарищей -делали на зиму себе запасы.

Зимой куча угля смешивалась со снегом и добыть камни в угольной пыли становилось сложнее. Глубокие норы до "материка" рыли истопники... и вскоре оставалась только пыль.



Чёрные и чумазые, как шахтеры, в каждом взводе по пять - шесть человек, уже не могли отмыться, ни в бане и уж тем более в писающих паром умывальниках по утру.

Вода имела свойство быстро заканчиваться. Хорошо если старшим товарищам хватило тёплой, холодной другим, а уж совсем младшим... а у них судьба такая на войне: сначала о старшем товарище подумай, потом об общественных нуждах, вспомни, что приказал командир и вот только тогда, если вода осталась - можно брызнуть себе в глаза.

Стоит ещё сказать, что попади вода жиденько в глаза и от угольной пыли подводка лица становилась черто-подобной.

И вот как то раз, копаясь в угольной пыли несколько человек, неожиданно откопали сослуживца. Он видимо, чтобы его не нашли, привалил себя угольком и заснул. Разбудить его было очень трудно. Он никак не просыпался. Видимо сказывался многодневный недосып. Понятно, что его ждало в родном взводе, тем более в своё ведро он навалил пыли.

Плохо, когда просыпается "старичок" замерзший, а истопник спит, обняв еле теплую "буржуйку". Сломанная грудина и несколько ребер.

Он первый раз отмылся в медроте. А его обязанности навалились на тех, кто остался из молодых во взводе. Они пришли в медроту к нему.

Нет, они принесли не пряники. Они угостили его иным, хорошо не убили. Парень стал заикаться, а затем совсем замкнулся в себе и тихо сошел с ума.

Его комиссовали. Он инвалид войны, который ни разу не вышел на войну.

А вот грузин из молодых зарубил двух старичков. Один отделался контузией, а другой стал инвалидом войны.

Грузина судили, но уже в Союзе и по амнистии он полноправный ветеран.

Так к чему это я. Война такая штука, в которой всё есть и если копаться в ней, как в той куче угля - найти можно всякое.

Е.Е. Барханов, 2021

ИЗ ОБСУЖДЕНИЯ:

Наиль Зиятдинов: Времена и нравы. Сделать инвалидом за уголь? Легко! А могли и просто убить. В одной гвардейской части доброй традицией было воспитание солдат при помощи кроватных дужек. Просто и доходчиво.

Ну, убили. Матери орденок с описанием подвига. И ничего все живут ровно. И командиры, которые ничего не знали и не слышали, и убийцы. Жизнь солдата сводилась, фактически, к ценности ведра угля, рабочей сигареты, сковороды с жареной картошкой и другое. Разум псевдодедов особо не был заморочен в интеллекте.

Он же: Понимаете, на самом деле, эта тема глубокого человеческого унижения живет в головах многих ветеранов. Один из моих знакомых, отсидев на зоне, утверждает что там такого беспредела как в его родном и легендарном полчке, просто нет. Призма времени позволяет нам на многие вещи взглянуть по другому.

Я, например, просто не мог понять откуда у людей запредельный уровень ненависти ко мне, как к молодому солдату. Это шакалье правило налететь толпой и бить до потери сознания. Они сейчас боятся даже на встречи приезжать, эти герои.

Андрей Петров: Отлично, Евгений. Истории, боюсь, лишь для нас чудесные. Обычные люди их наверное с ужасом читают)) У нас уголь только в первую зиму был, мы его с собой привезли.

А так, если б парты из школы не увели, замерзали бы. До сих пор запах тех парт помню.

Van Helsink: ты правильно написал, универсальные солдаты, недорогие в обслуживании, можно даже голодные-холодные, пешком - навьюченные но задачу выполните, такими нас и считали, на этом и выезжали командование <...> сколько здоровья там оставили, уж половины народа нет в живых после 50, тогда то пофиг было, лишь бы выжить а потом все аукнулось в теле. кстати, вспомнил, когда заканчивался уголь начинали топить покрышками.

Это было жёсткое занятие, рубить-пилить покрышки на куски , чтобы влезли в буржуйку но зато при прогреве они горели хорошо.

Іван Сиченко: Буржуйки топили молодые просоляренные ЧМОшники.

Евгений Барханов: Страшно здесь то, что это была система и жизнь человеческая ценилась как-то особенно, помните, как того котёнка бросили в воду, доплывет, значит выживет.

Вот такая была жизнь там и через это прошли сотни тысяч. И если судить, то пожалуй тысяч пятьдесят. И это просто невозможно, поэтому терпели и под суд попадали совсем вопиющие случаи.

И ещё. Трудно понять, что происходит с теми, кому на уровне государства разрешили убивать и... получить право быть убитыми. Не у всех к этому психика готова, поверьте.

Из родных недр везли в Афган уголёк. Почитай грелись мы у огня с Родины и далеко не всем хватало этого тепла.

© Барханов и другие, 2021
© Страницы истории Афганистана, 2021