Тем, кого заинтересует песня, рекомендую после того, как запись закончится, прочитать «Костры» глазами и дополнить впечатление, так как, увы, песня Зацепина, предназначенная для кинофильма, значительно сужает тематический горизонт произведения.
«КОСТРЫ», одно из последних законченных стихотворений Луговского, написанное в Доме Творчества в Переделкино, в номере 13 на первом этаже, где он обычно останавливался, чуть более чем за два месяца до своей скоропостижной смерти.
Созданная для фильма и значительно исказившая стихотворный протограф, песня Зацепина всё же даёт слушателю возможность вполне почувствовать масштаб таланта одного из лучших русских авторов Железного века советской поэзии, той эпохи
весны человечества, в скорое наступление которой Луговской верил и, не смотря на выпавшие на его долю испытания и разочарования, пронёс через всю жизнь.
Почти религиозную веру в возможность достижения на Земле всеобщего счастья и торжество справедливости. Веры, которую ему, к его счастью, не случилось пережить.
В отличие от нас, сегодняшних.
Не случайно поэтому строем своим "Костры" напоминают христианскую молитву, её неспешный повторяющийся ритм прошений ко Господу. Собственно, и сам разговор Луговского с любимой женщиной, уже лишённой всякой конкретики, через собеседницу эту обращён к Богу, о присутствии Которого в мире поэт тоже помнил всегда.
В.Луговской с женой Л.В. Быковой (Майей Луговской) в Переделкино, апрель 1957, одна из последних фотографий поэта.
Ему было явлено понимание единства Бога и Революции, как поиска и торжества человеческого счастья, что нам, маловерным, в своём большинстве не только уже не доступно, но и кажется еретическим, не совмещаемым в нашей никогда не заканчивающейся кровавой и самоистребительной Столетней Гражданской войне.
Вряд ли Луговской предполагал сделать это стихотворение своим поэтическим завещанием, но силою обстоятельств не зависящих от него, «Костры» подвели итог творчеству и всей его жизни.
«Костры» не стали последним из того, что Луговской написал, но то последнее, что белым стихом он записывал в конечные дни жизни было уже столь страшным, что касаться этого в данной теме я не считаю уместным.
Месяц спустя после того, как были закончены «Костры», 9-го мая 1957, Владимир Александрович уехал из Переделкина в Ялту, обратно в Москву привезли уже только тело.
______________________________
Раскадровка послевоенной киносъёмки, не позднее 1949, Российский Государственный архив кинофотодокументов.
Владимир Александрович ЛУГОВСКОЙ [1901 - 5.6. 1957, Ялта], русский советский поэт, литератор и педагог.
Печататься начал в 1925 году, с 1934 г. член Союза советских писателей. Книги стихов: "Сполохи" (1926), "Мускул" (1929), "Страдания моих друзей" (1930), "Каспийское море" (1936), поэтическая эпопея "Пустыня и весна" (в 4 книгах, 1932-1953), "Солнцеворот" (1956), и др. Высшим достижением творчества В. Луговского считается книга философских поэм "Середина века" (1958, опубликована после смерти поэта с большими цензурными купюрами). Переводил стихи, узбекских, азербайджанских, армянских, литовских поэтов.
Скончался 5 июня 1957 года, тело погребено в Москве на Новодевичьем кладбище (3 уч. 63 ряд). Автор памятника на могиле скульптор Эрнст Неизвестный. Серце поэта согласно его последней воле похоронено в Ялте.
Про надгробие работы Эрнста Неизвестного на могиле Хрущёва, там же на Новодевичьем, написано и сказано много. Менее известен памятник, поставленный скульптором над Луговским — большая, грубо отёсанная скальная серая гранитная плита , поверхности которой приданы черты лица поэта, словно бы прилёгшего вздремнуть, положившего руку под голову и уснувшего в надежде скорого пробуждения. Великолепная фактура Луговского нашла в этом материале, и в этом портрете, одинаково монументальном и интимном, а с учётом советского государственного атеизма — потаённом портрете, глубокое философское выражение.
Рекомендую так же прочесть
«Горсть крымской земли» (К.Г.Паустовский) —лучшее, что на мой взгляд, написано о Луговском.
© Двамал, 2011 (фото надгробия Луговского работы Э. Неизвестного)
© baktria/СИА, 2016-2017